Коллекторский рынок растет. Медленно, но меняется ментальность банкиров, их готовность отдавать долги на аутсорсинг. Но коллекшн в РФ не регулируется законодательно, что приводит к множеству коллизий. О перспективах рынка «Б.О» рассказывает Артур Александрович, генеральный директор Национальной службы взыскания (НСВ), вице-президент НАПКА

— Артур Артурович, в связи с изменениями нормативов резервирования, постепенно вводимых ЦБ для банков — в первую очередь при выдаче необеспеченных потребкредитов, рынок коллекшена с конца прошлого года трансформируется. В коллекшн стали отдавать долги с просрочкой 5–15 дней. Прижилась ли эта практика? Какую часть от объема работы долговых агентств составляют такие долги сегодня? Будет ли рост?

— В целом мы видим, что возраст просроченной задолженности сократился. С этим никто не спорит. С другой стороны, резкого увеличения в работе задолженностей со сроками пропущенных платежей 5–15 дней мы не замечаем. Прежде всего, потому, что, учитывая статистику погашения, банки хотят работать на очень низком тарифе.

Как работает экономика коллекторского агентства? Мы берем портфели и формируем прогноз о взыскании. Допустим, из 100 долгов на ранней просрочке мы планируем собрать 90. Звоним мы всем 100, а расходы распределяем на 90 должников. Тариф получается достаточно низкий, он устраивает банк.

Не могу сказать, что все банки готовы полностью передавать долги на 15 день пропуска платежа. Большинство банков после заключения договора о передаче ранней просрочки начинают делать преселекцию, после нее к нам попадают должники, до которых банк самостоятельно не смог дозвониться. В итоге, мы можем взыскать не с 90 человек, а с 40, к примеру, или с 30. И надо разнести на них расходы с сотни.

Это работа в ноль либо в минус. И так с большинством игроков: просчитать экономически объективный тариф очень сложно. Другой, более выгодный тариф, банки не предлагают — только 2–4%. Получается потенциальный конфликт интересов. На просрочке более 30 дней это нивелируется, тарифы более-менее устоялись, но чем ниже срок просрочки, тем меньше совпадают ожидания банка и коллектора.

— Если обобщить, каковы тенденции?

— Подводя итог, можно отметить, что просрочка молодеет. Если сравнить 2011–2012 годы и начало 2013 года, то за это время средний срок просрочки с 500 дней уменьшился до 300. Сейчас в портфелях коллекторских агентств приблизительно 70% долгов со сроком возникновения до года.

Не думаю, что средняя просрочка еще «помолодеет». Приблизительно это соответствует тому, что происходит в мире.

Кстати, на западе уровень развития рынка аутсорсинга намного выше. Там возникает вопрос, на какой день передавать задолженность, у нас — в каком объеме? Многие крупные банки пока не готовы передавать полностью просроченную задолженность на аутсорсинг. Парадокс в том, что большинство российских розничных банков из списка топ-100 передают на аутсорсинг задолженность, при этом имея свои колл-центры по коллекшену, рассчитанные минимум на 500–600 человек.

Счет — на тысячи

— Сколько же тогда занято народу в коллекторских подразделениях «больших» банков?

— У кого-то и по 2 тысячи человек в колл-центре и службе взыскания. Такие данные характерны для серьезного федерального банка.

Многие банки, организовавшие свой колл-центр, затем приходят к выводу, что нанимать по 10 тысяч человек невозможно, и понимают необходимость аутсорсинга по взысканию. В этом я вижу положительный тренд.

Сейчас доля аутсорсинга находится на уровне 30%, еще 5 лет назад она составляла 20%. Я ожидаю, что в ближайшие 2–3 года мы подрастем до 40%, но до западного уровня в 90% дорастем не скоро.

— Что сейчас практикуется в большей степени: выкуп портфелей или агентская схема. Почему?

— Эти два рынка развиваются параллельно. Перекоса, каким он был в сторону аутсорсинга на пике кризиса 2008 года и летом прошлого года, когда начались проблемы с регуляторами, я не вижу. Сейчас, даже несмотря на позицию Роскомнадзора и Роспотребнадзора, в основном суды считают, что продажи долгов легитимны. Поэтому большинство банков продает свою просроченную задолженность коллекторам.

Повторное взыскание

— В прошлом году в судах началась волна исков от должников, недовольных продажей их долгов в работу коллекторам. И в некоторых регионах решений в пользу заявителей было довольно много. Как сейчас?

— По нашей статистике, соотношение количества судебных исков к объемам продаваемых портфелей задолженности очень маленькое. Я имею в виду обращения, когда должник или регулятор оспаривают в суде факт купли-продажи долга. В процентном отношении — это доли процента.

Судебная практика в части продажи долгов складывается неоднозначная: один и тот же суд в разных составах в 55% случаев говорит, что нельзя продавать, в остальных 45% продажу разрешает.

Началась эта неразбериха в судебных трактовках с того, что в июле прошлого года Верховный суд заявил: продажа возможна либо с согласия должника, либо банком банку. Это относилось к «новым» долгам. Но некоторые судьи интерпретируют положение по-своему.

Это, безусловно, неправильно. Не только коллекторы, а в куда большей степени сами банки заинтересованы в продажах долгов. И банковскому сообществу необходимо высказать свою позицию, добиться, чтобы Верховный и даже Конституционный суды дали свои четкие разъяснения по этому вопросу.

— Суд сказал: продажа долга коллектору незаконна. Что происходит дальше?

— Рынок сразу отреагировал. Сейчас фактически во всех договорах купли-продажи портфелей есть положение, что если суд оспорит факт продажи, то банк обязуется выкупить этот долг за ту же цену. Должник при этом остается с долгом, но в дальнейшем с него деньги будет взыскивать банк.

Сейчас в портфелях коллекторских агентств приблизительно 70% долгов со сроком возникновения до года

— То есть, долг ему не «простили»? Зачем тогда судиться с коллекторами?

— Нет, долг никуда не исчезает. Клиенты-банки просто переносят момент взыскания. Что касается перспектив рынка цессии, то продажа долгов будет развиваться. Мы ожидаем, что решение по ужесточению норм резервирования Банком России рано или поздно скажется на том, что банки увеличат объем и частоту переуступаемой задолженности.

Это логика экономики. Можно оттянуть время принятия решения, но принять его рано или поздно придется.

Трансформация ментальности

— Это уже заметно в динамике?

— Процесс требует времени. Должно меняться отношение банкиров к аутсорсингу взыскания задолженности, необходимо время для формирования этого понимания. Однако уже сейчас мы видим, что еженедельно разные банки выставляют на продажу по 2–3 новых портфеля просроченной задолженности. Рынок становится более активным.

— В законопроекте «О внесудебном порядке урегулирования споров по нарушенным денежным обязательствам граждан» говорится, что коллекторы смогут покупать у банков долги без согласия на то заемщиков. Над этим работают Минюст совместно с НАПКА, каковы успехи?

— Да, пока что это версия законопроекта, окончательное решение еще не принято. Впрочем, совсем недавно приняты правки в 126-ФЗ «О связи», там это положение уже прописано.

Я вижу в этом правильную логику, нигде в мире согласие на продажу долгов не требуется.

Не катастрофа

— НБКИ прогнозирует серьезный рост просрочки в текущем году. Можно ли подвести итоги I квартала и сравнить с прошлым годом? Каковы прогнозы?

— Оценки ЦБ показывают, что в сравнении первых кварталов 2012 и 2013 годов (период к периоду), просрочка с 299 млрд рублей выросла до 343 млрд рублей.

Но это всего лишь 15%. При этом совокупный объем портфеля за тот же период вырос на 37%.

Я считаю рост просроченной задолженности незначительным, и причины бить тревогу относительно стабильности банковской системы я не вижу.

С другой стороны, наверное, можно ожидать еще некоторый рост, поскольку временной лаг между ростом портфеля и всплеском просрочки составляет от 6 до 9 месяцев. Поэтому соглашусь с НБКИ — усиление темпов роста просрочки будет, но это не катастрофа, даже если он составит 20%.

— То есть регулятор, принимая меры по резервированию, чрезмерно перестраховывается?

— Я считаю, что мы по-прежнему выдаем мало кредитов на душу населения. Долговая нагрузка в пересчете на одного активного россиянина незначительна. Без учета ипотеки долговая нагрузка по потребительским кредитам в разы меньше. При пересчете на население России средний объем долга только недавно приблизился к 1200–1300 долларов. В Польше или Литве данный показатель составляет более 2 тыс. долларов, в Германии —более 7 тыс. евро, в Америке — около 25 тыс. долларов.

Рынок кредитования, независимо от решений ЦБ РФ, будет расти. Это экономика. Россияне покупают автомобили, технику, ездят в отпуск — и все это в кредит. Поэтому если не произойдет макроэкономического кризиса, перспектива которого невелика, люди будут продолжать брать деньги в долг.

Гигантские «копейки»

— Какой прирост потребительских кредитов вы ожидаете на текущий год?

— На уровне 33–35%, почти как в прошлом году.

— Было бы интересно поговорить о продаже больших портфелей, в частности — группы ВТБ (ВТБ 24, Транскредитбанк, Банк Москвы). Ощущение такое, что там внутри какие-то «переброски» долгов идут. А также про Сбербанк и прочие крупные банки-ритейлеры ваше мнение услышать…

Артур Александрович, генеральный директор Национальной службы взыскания (НСВ), вице-президент НАПКА — Поскольку эти банки — наши клиенты, и мы подписываем соглашение о неразглашении информации, не могу высказываться на этот счет. Мое мнение таково, что долги, которые уже были проданы, — это копейки по сравнению с тем, что будет продаваться в будущем. Госбанки еще не начали активно продавать свои долги.

— Откуда там эти гигантские долги? Неужели 5–6 лет «висят» — со времен кризиса?

— Сложно сказать. Но если мы применим стандартный критерий, принятый в западных странах, надо будет продавать в разы больше, чем сейчас.

По правилам риск-менеджмента, если перспективы взыскания незначительны, лучше получить сумму задолженности, пусть меньшую, но сразу, т.е. продать долг. Поэтому в будущем банки будут продавать проблемные портфели большего объема и гораздо активнее.
Риски «по нулям»

— Недавно общалась с несколькими банкирами, которые хвастались: у нас получить кредит сложнее, чем у конкурентов, зато и нет почти просрочки. Вы можете назвать какие-то банки, активно работающие в ритейле, но имеющие несопоставимо меньшие, чем у конкурентов, плохие долги?

— Банки, которые имеют небольшой уровень просрочки в своем портфеле, не выдают много кредитов. Активная работа на рынке розничного кредитования предполагает наличие просроченных долгов по определению.

Правило риск-менеджмента: ваша просрочка может быть нулевой только с выдачей близкой к нулю. Если вы допускаете потери 10%, но при этом зарабатываете 20%, вы в выигрыше.

— Исключений нет?

— Исключения составляют крупные кэптивные банки, которые выдают кредиты исключительно собственным сотрудникам, где риски невозврата минимальны. Но они не входят в топ-100 розничных банков.

Расскажу один интересный опыт из прошлого. Когда мы начинали работать на рынке по взысканию задолженности, ко мне подошел председатель правления одного банка и сказал: «я придумал гениальную систему, как выдавать кредиты с нулевой просрочкой»! Через год банк стал нашим клиентом, а спустя два года банк был продан.

Третий — нужный

— Есть или были сделки M&A на коллекторском рынке? Продолжают ли заходить к нам иностранцы или рынок стабилизировался?

— Можно отметить только сделку по покупке «Столичным коллекторским агентством» агентства «Росбанка» — «АВД». Как такового рынка слияний и поглощений, на мой взгляд, нет. Мы видим, что фондовый рынок стоит на месте, и все активы в России существенно девальвированы. Я не верю в серьезные изменения.

— В связи с изменением нормативов разрастаются ли долговые агентства при банках? Собственные отделы коллекшена укомплектовываются дополнительным персоналом? Укрупняются ли большие и поедаются ли мелкие агентства (как рынок выглядит в динамике)?

— Практика показала, что создание собственных коллекторских агентств при банках или группах не работает. Часть банкиров считает, что коллекторы слишком много зарабатывают, и думают: «оставлю я эту прибыль себе». Но это не так, мы работаем на оборотах, у нас маленькая маржа. Так устроен рынок.

Те коллекторские агентства, которые создаются при банках, как правило, не выдерживают конкуренции. К этому выводу приходит все больше игроков. Мы видим, что ряд банков отказывается от работы только с собственными коллекторскими агентствами. Теперь они говорят, что хотят работать с рынком аутсорсинга.

— А в чем риски?

— Я уверен, что если весь портфель долгов будет оставаться в собственном агентстве, то банк может оказаться заложником ситуации.
К примеру, ушел руководитель коллекшена, упали показатели — у банка сразу растут резервы. Если же долги распределяются между собственным агентством и внешними, то подобных рисков можно избежать.

Экономика коллекторства

— Насколько эффективно в такой схеме быть третьим? Можно ведь своему агентству оставлять самое «вкусное»?

— В какой-то момент может оказаться, что свое агентство выторговало себе такие хорошие тарифы, что внешнее может быть лучше (по показателям чистой эффективности: сбор минус комиссия), даже если собирает меньше. Ваше собственное агентство обеспечило вам хорошую эффективность, но и комиссию получило высокую, в то время, как внешнему агентству с тех же взысканных сумм заплатили меньше.

Все приходят к пониманию, что рыночный подход к распределению портфелей — залог того, что банк получит максимальное количество денег по самой низкой цене.

— Как сказывается возрастание объемов работы на качестве взыскания? Где берут специалистов?

— Найти хороших специалистов становится сложнее. Они широко востребованы, и это понимают все, кто работает на рынке. Зарплатная часть, расходы на привлечение профессиональных сотрудников сильно выросли. Это, в свою очередь, приводит к тому, что когда банк начинает заниматься бизнес-планированием собственного коллекторского агентства, расходы оказываются намного выше ожидаемых.

Не секрет, что сотрудники переходят из банка в банк, из агентства в агентство. Приходится делать выбор — либо платить, либо остаться вне рынка.

«…нужен ли отдельный закон?»

— Часто поднимается тема отсутствия у коллекторов профильного законодательства. В марте Александр Морозов написал в «Б.О», что коллекторы хотели бы принять закон о взыскании просроченной задолженности и работают над этим совместно с Минюстом. В какой он стадии?

— Я считаю, что регулировать деятельность нужно, но вопрос в том, нужен ли отдельный закон. Мы прорабатывали этот вопрос с Минэкономразвития, потом процесс с их стороны остановился, сейчас мы работаем с Минюстом.

Моя точка зрения, что наделение ЦБ новыми полномочиями, слияние с ФСФР — тот случай, когда в пакет документов, касающихся полномочий нового органа, должны быть внесены положения, касающиеся регулирования коллекторской деятельности.

В Германии отдельного закона нет, а есть положения, которыми коллекторы, как финансовые посредники, регулируются. Это простой путь, и я думаю, по нему и мы должны пойти.

Но коллекторы обязательно должны быть включены в реестр субъектов экономической деятельности, чего сейчас нет.

— Явным пробелом в законодательстве РФ остается отсутствие закона о банкротстве физических лиц (которое господин Морозов предлагает принять в связке с законом о потребкредитовании и коллекторской деятельности). С момента публикации налицо подвижки по закону о потребкредитовании. Каковы перспективы закона о личном банкротстве? Есть ли у коллекторов лобби?

— Вес коллекторов в Госдуме минимален, и нам сложно найти поддержку со стороны депутатов. В большей степени нежелание принимать закон о частном банкротстве исходило от банковского сообщества.

Относительно закона о банкротстве физлиц — в Германии аналогичный закон был принят лет 10 назад. Первое время он не работал вообще. Число персональных банкротств было минимальным. Сейчас ситуация изменилась, но по немецкому закону долг никуда не исчезает. Есть реабилитационный период в 7 лет, и на этот срок вводится определенный порядок погашения, а после него долги снова можно взыскивать. Коллекторские компании, которые купили эти долги, через 7 лет возвращают их в работу. У нас же долг просто «исчезает».

В настоящее время закон еще не принят. Мы продолжаем доносить свою позицию до всех ветвей власти. В окончательной версии закона будет видно, учли ли наши комментарии.

Текст: Екатерина Кац

Источник:
Журнал «Банковское обозрение»