Чистки пойдут на благо банковской системе, на рынке должно остаться 350–400 банков, но судьба ССВ — под угрозой, а предложенные ЦБ критерии значимости банков несут риски, — так комментирует ситуацию Алексей Буздалин, главный эксперт «Интерфакс-ЦЭА»

— Алексей, мы беседуем в разгар того, что многие эксперты окрестили кризисом доверия, подобным кризису, с которым российское общество столкнулось в 2004 году. Вы согласны с прогнозами, что кризис будет более глубоким?

— На мой взгляд, в нашей банковской системе много проблем. Та, что случилась с Мастер-Банком — далеко не единственная, и я бы не стал ее раздувать до размера проблемы, которая может угрожать стабильности системы.
Да, если мы вспомним 2004 год с отзывом лицензии у Содбизнесбанка, тогда и сейчас прослеживаются прямые аналогии: в обеих этих ситуациях ЦБ сломал свое стереотипное поведение. Содбизнесбанк был первым, у кого отозвали лицензию на основании антиотмывочного законодательства, хотя финансовые показатели банка были нормальными. У Мастер-Банка немного другая ситуация, хотя и тут из-за серого бизнеса отозвана лицензия.
Но прошло девять лет, и ситуация у нас кардинально изменилась. Появилась система страхования вкладов (ССВ). К тому же ЦБ, пройдя через кризис 2008 года, научился более-менее эффективно управлять ликвидностью банковской системы.

— А вы не видите риска в том, что растет недоверие банков друг к другу, закрывается межбанк?

— Безусловно, отзыв лицензии Мастер-Банка уже привел к тому, что и без того на ладан дышащий рынок межбанковского кредитования схлопнулся. Но в 2004 году ЦБ вообще не понимал, что делать в такой ситуации, как раздать деньги в виде кредитов комбанкам, чтобы те нормально проводили расчеты. Сейчас ситуация иная.

Риски должен оценивать ЦБ

— Как вы относитесь к заявлениям о грядущих зачистках, которые делают наши власти предержащие? Глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев и вовсе заявил, что надо из фонда АСВ 90% средств возмещать вкладчикам — это не провокация?

Было бы неправильным перекладывать стоимость страхования рисков на простых граждан, их должны оценивать ЦБ или АСВ

— Не могу разделить эту позицию. Частные вкладчики в своем абсолютном большинстве не в состоянии адекватно оценивать риски коммерческих банков. Это прерогатива органов банковского надзора.
Поэтому было бы неправильным в такой ситуации перекладывать стоимость страхования рисков на простых граждан. Риски банков должны оценивать ЦБ или АСВ и в зависимости от их величины назначать банкам стоимость страховых премий.

— Тем временем о том, что зачистки продлятся чуть ли не до 2018 года, уже успели высказаться Эльвира Набиуллина, Андрей Костин, Дмитрий Медведев, лица из Госдумы и администрации президента. Нет ощущения, что решили порушить то, что годами вместе строили?

— Что касается ССВ, это тема для разговора. Существуют несколько законопроектов о том, что в ней можно поменять, но нет согласованного мнения, к чему мы в итоге придем. Готовится законопроект, который может отодвинуть АСВ в очереди по банкротству с первой очереди — вместе с прочими вкладчиками, чьи депозиты не были застрахованы, — в четвертую очередь. То есть в самый конец. Или сделать очередь АСВ — между первой и второй, когда все частные лица получат все вклады, но до выплаты средств юрлицам.
Я считаю, что это безумие. АСВ и ее страховой фонд — не есть оппозиция к частным вкладчикам. АСВ, прежде всего, находится именно на стороне частных вкладчиков, защищая их интересы. И средства, которые агентство получает после банкротства банков, — один из источников пополнения фонда страхования. Если АСВ отодвинут, это сделают в ущерб как раз тем вкладчикам, чьи депозиты меньше 700 тыс. рублей.
Опять же надо понимать, что многие банки активно привлекают вкладчиков высокими процентами, сознавая, что их вклады застрахованы и вкладчикам не очень принципиальны риски.

— Но когда ЦБ попробовал ввести ограничение ставок по вкладам, банкиры всячески противодействовали такому «ущемлению».

— Это надо делать. Опыт Мастер-Банка и банка «Пушкино» показывают, что в таких банках накапливаются риски.
И необходимо решать проблему именно за счет дифференцированного пополнения фондов АСВ. Сейчас норма начисления никак не зависит от того, что представляет собой банк. А с учетом того, что почти половина вкладов приходится на Сбербанк, он же и главный по наполнению фонда. То есть за счет него выплачиваются деньги всем проблемным банкам.

— Глава АСВ Юрий Исаев давно призывает дифференцировать выплаты, но к нему не прислушивались.

— Их надо дифференцировать, и не только в зависимости от уровня кредитного рейтинга, но и от уровня процентных ставок. Можно увязать все в одном пакете. Если же поставить страховые премии только в зависимость от рейтинга, то величина дифференциала может быть меньше, чем разброс ставок по вкладам.

За пределами топ-200…

— Как я поняла, вы — сторонник «чисток» в банковской системе. Какие банки, по-вашему, не вызывают доверия?

— Если посмотреть рейтинги российских банков, прежде всего — присвоенные международными рейтинговыми агентствами, то увидим, что за пределами топ-200 нет банков, у которых есть международный кредитный рейтинг, а значит у них неадекватно высокие кредитные риски.

— Оценкам российских рейтинговых агентств вы, похоже, не слишком доверяете…

У Мастер-Банка был когда-то рейтинг Fitch, но в 2008 году агентство его отозвало. Те крупные банки, у которых нет международного кредитного рейтинга, я не считаю надежными

— Посмотрим на пример Мастер-Банка. У него был когда-то рейтинг Fitch, но в 2008 году агентство отозвало рейтинг по причине неадекватности качества кредитного портфеля, а также непредоставления банком информации. Но вплоть до отзыва лицензии у банка был довольно высокий рейтинг от агентства «Эксперт РА» категории «А».

— Если взять совсем свежий случай — Смоленский Банк: после наступления проблем НРА отозвало, «Эксперт РА» понизил. Повторяется история с кризисом и с Банком Москвы?

— Модель бизнеса российских рейтинговых агентств — зарабатывать на рейтингах, основные деньги они получают от рейтингуемых банков. Международные РА также получают средства от рейтингования, но, если взять тот же Moody‘s, это публичная компания, акции которой размещены на бирже. Сейчас их политика такова, что у них негативный прогноз по большинству субъектов банковской системы СНГ, включая Россию, и они понижают российские банки. У них крайне консервативная политика. В итоге российские банки стали отказываться от рейтингов соответствующего агентства. А ведь долгое время рейтинги Moody‘s были на градацию выше, чем у других. Сейчас их позиция — крайне критичная.

— С чем вы это связываете?

— Они стараются быть максимально адекватными, поскольку другой источник их доходов — те рейтинговые отчеты, которые они продают. А главное, их акции торгуются на бирже, и принципиальная позиция влияет на их капитализацию, стоимость их акций растет.
Для российских РА такая модель не работает, они до последнего будут продавать свои рейтинги.

Похожие на Мастер-Банк…

— Нынешняя ситуация с российскими банками формировалась годами. А тут за одну неделю — паника в Самаре, Туле, Челябинске, проблемы куда более крупных столичных БПФ и Смоленского Банка, и явно есть еще на подходе.

— Что касается вопроса, будет ли кризис развиваться, есть два нюанса. В стране много мелких банков, которые непонятно чем занимаются. Если они занимаются обналичкой, и у них будут последовательно отзывать лицензии, не вижу в этом особых проблем. Они, как правило, имеют пару аффилированных клиентов, и все. Паники на рынке они не создадут.
Но, к сожалению, есть в нашей банковской системе несколько крупных банков, которые, с одной стороны, откровенно говоря, чем-то похожи на Мастер-Банк, в том числе занимаются обналом, но при этом смогли напривлекать вкладов вдвое больше, чем Мастер-Банк.
И если исходить из арифметики выплат: банк «Пушкино», Мастер-Банк — а это порядка 50 млрд рублей, плюс еще наберется некая сумма по тем банкам, которые уже «попали», — может оказаться уже выплат на 70 млрд рублей. А значит, за две недели конца ноября — начала декабря размер фонда ССВ с 230 млрд снизился уже до 160 млрд рублей.
И нельзя исключить, что отзыв лицензии у еще одного нестабильного крупного банка может просто похоронить систему страхования вкладов. Понятно, что государство должно в такую ситуацию вмешаться. Но если не вмешается, то банковская паника в масштабе банковской системы нам обеспечена.

— То есть пока мы не дошли до того, что было в 2004 году?

— Не дошли. И надеюсь, что не дойдем. У ЦБ есть инструменты, позволяющие «не довести»: если речь о поддержании ликвидности банковской системы, то это беззалоговые кредиты, РЕПО и то, что сейчас расширяется перечень залогового кредитования под ссуды, выданные банками. С проблемой ликвидности банковской системы Центробанк так или иначе разберется.

— Даже если «лягут» те крупные универсальные банки из топ-20, возможное банкротство которых сейчас активно обсуждает рынок?

— Если хоть один из них сейчас лишится лицензии, фонд АСВ закончится. Хотя вряд ли произойдет отзыв лицензии, такой банк будут санировать.
Основная угроза для АСВ — те банки, где модель бизнеса — привлечение вкладов, а средства вкладываются в кредитования аффилированных корпоратов, и такие активы в случае банкротства вернуть невозможно.

Переток уже наметился

— Каковы ваши прогнозы: сколько банков останется в системе к 2017–2018 годам? И не проводятся ли зачистки в интересах государственных и крупных банков, о чем сейчас говорят на рынке?

Нельзя исключить, что отзыв лицензии у еще одного нестабильного крупного банка может просто похоронить систему страхования вкладов

— Уже наметился определенный переток клиентов в крупные банки и госбанки. Я, честно говоря, считаю, что это абсолютно правильно.
Мы делали в этом году небольшое исследование, посвященное депозитному рынку, анализировали риски разных банков и сопоставляли со ставками. Вывод: если предположить, что ССВ не существует, ставки в мелких банках не компенсируют те риски, которые принимают на себя их вкладчики. А значит, что те вклады, которые превышают страховое покрытие АСВ с точки зрения соотношения риск-доход в мелких банках, вкладчикам невыгодны. Гражданину безопаснее и, главное, выгоднее нести свои сбережения в крупные и надежные банки.

— Но мы только что обсуждали крупные банки, у которых аналитики видят дыры в балансах.

— Обсуждали. Те крупные банки, у которых нет международного кредитного рейтинга, я не считаю надежными.
Если посмотреть на динамику депозитного рынка, быстрее всего растет сегмент вкладов свыше 700 тыс. рублей — это видно по данным АСВ. С точки зрения фондирования сейчас банковская система развивается именно на крупных депозитах. И безумие накапливать их в мелких банках, это ставит под угрозу надежность банковской системы.
Люди не понимают, какие риски они принимают на себя в этих банках, как и в крупных, но без рейтинга. В том же Мастер-Банке на 10 млрд оказалось вкладов, которые не покрываются страховками.

— То есть нет иного пути, кроме чистки рынка?

— Я сторонник того, чтобы постепенно он чистился, но разумным образом, чтобы — у ЦБ есть такие возможности — сохранились те банки, которые можно сохранить. В крайнем случае можно поменять их собственника.
Адресная поддержка

— А если в крупных банках вскрывается схема с привлечением депозитов и аффилированными заемщиками?

— Надо разумно подходить к этому вопросу, поскольку если закрывать на это глаза, депозиты в таком банке будут накапливаться, и мы придем к проблемам еще большего масштаба.
Опубликован проект указания Центробанка о выделении группы системно значимых банков, это вполне разумный шаг. По моим оценкам, в группу системно значимых банков попадет 14 кредитных организаций: шесть государственных банков, а также Альфа-Банк, Райффайзенбанк, Промсвязьбанк, НОМОС-Банк, Юникредит Банк, Росбанк, Русский Стандарт и «Уралсиб». С ними все будет, на мой взгляд, более-менее нормально.
Плюс к ним есть еще девять более мелких банков, за которыми Центробанк будет наблюдать, как за потенциальными кандидатами на включение в список. Среди них банк «Санкт-Петербург», Московский Кредитный Банк, ХКФ, банк «Россия», Ситибанк, «Ак Барс», МДМ, Ханты-Мансийский Банк и «Национальный клиринговый центр».

— Когда создавали в ЦБ департамент по работе с системно значимыми банками, предполагалось, что его представители будут иметь доступ ко всем данным банков, и даже чуть ли не участвовать в управлении. Как это отразится на деятельности банков?

— В госбанках государство итак в совете директоров. Что касается других банков, они, не исключаю, в этом заинтересованы: для них есть проблема ликвидности и поддержания их Центробанком в ситуации кризиса. Для предоставления этой поддержки ЦБ должен быть уверен в ее необходимости. До недавнего времени регулятор мог выдавать формально кому угодно кредиты под залог ссуд, но по факту на основании его критериев — только группе шести госбанков и Альфа-Банку. Особый надзор за системообразующими банками даст им дополнительные преференции.
Надзор становится действительно адресным. Проблема, с которой действительно надо разобраться: как сделать так, чтобы ликвидность не просто выплеснулась в рынок через госбанки, после чего все ждут, что по каналам МБК она добралась до нужных мест, а понимать, что творится, и направлять средства именно в те банки, включая мелкие и средние, которые нуждаются в деньгах.

— Вы полагаете, идея участия в управлении лиц из ЦБ понравится иностранцам, тому же Ситибанку или Юникредит Банку?

— Не очень понимаю, что может беспокоить Ситибанк или Райфайзенбанк? Я думаю, для западников такой контроль не столь принципиален, их бизнес гораздо цивилизованней нашего.

— Зачем тогда устанавливать за ними контроль ЦБ, содержать специальный персонал, входить в особенности их управления?

— Если вспомнить 2008 год, мы видели парадоксальную ситуацию: когда Банк России стал раздавать направо и налево беззалоговые кредиты, иностранные банки брали их даже не только себе, но и направляли материнским банкам. То есть наш ЦБ своим капиталом поддерживал крупнейшие международные банки.
К тому же надо понимать, что в этих банках большие вклады физлиц, хотя риски не супервысокие.

РЕПО — единственный способ

— Практику РЕПО и перекосы, возникающие на рынке, не ругает только ленивый. Есть опасения формирования пирамиды, превращения ЦБ в заложника Сбербанка, дальнейшего вытеснения госбанками с рынка конкурентов.

Сама идея расчета обобщенного показателя мне кажется ущербной: многие значимые банки выпадают за пределы системообразующих

— Это один из факторов нарастания процентных рисков в банковской системе. Основными получателями по операциям РЕПО являются госбанки, у которых и без того дешевое фондирование плюс колоссальные деньги от ЦБ, за счет чего они имеют возможность выдавать достаточно дешевые кредиты, сохраняя уровень процентной маржи. По сути, за счет операций РЕПО госбанки демпингуют на рынке кредитования.
Проблемы с рентабельностью комбанков — это фактор, который является в перспективе одним из самых болезненных для российской банковской системы. Прибыль — это фактически единственный источник пополнения капитала, не IPO же им массово проводить. У акционеров деньги давно закончились. Получается, что комбанки, у которых схлопывается процентная маржа, становятся бесперспективными. Они неизбежно потеряют долю рынка (поскольку не в состоянии угнаться по темпам роста за Сбербанком) и столкнутся с проблемой достаточности капитала.

— Эту схему описывают все эксперты, почему ситуация не меняется? Я далека от мысли, что сотрудники ЦБ глупы или глухи и не понимают последствий бесконтрольного «кормления» госбанков ликвидностью.

— Основная причина в том, что ЦБ не в состоянии эффективно поддержать ликвидность мелких и средних банков и надеется, что ликвидность через РЕПО впрыскивается в крупные банки, которые потом поделятся.

— И как, делятся?

— Не очень активно. Возможно, появление адресного банковского надзора позволит проблему как-то сгладить.
Пока я не очень понимаю, как от РЕПО можно отказаться. В крупнейших банках сосредоточено большинство клиентов банковской системы, и они так или иначе связаны со средними банками. РЕПО — единственный способ.
С другой стороны, я вижу поводы для критики той методики выявления группы системно значимых банков, которую сейчас предлагает ЦБ.
За основу берутся четыре критерия значимости: величина активов, активность по привлечению и размещению средств от банков, а также величина частных вкладов. Сама идея расчета обобщенного показателя мне кажется ущербной: многие значимые с точки зрения здравого смысла банки выпадают за пределы системообразующих.
Предлагаемый ЦБ обобщающий показатель значимости, рассчитываемый как взвешенная сумма упомянутых четырех показателей, имеет только лишь статистическую интерпретацию, но лишен экономического смысла.

— Какую альтернативную методику вы бы предложили?

— На мой взгляд, было бы правильно по каждому из четырех критериев установить порог отсечения. Выделить группу по каждому критерию значимых банков и потом объединить их как системно значимые.
Меня беспокоит, что есть крупные банки, которые уже напривлекали вклады от физлиц, в их финансовой устойчивости у меня есть сомнения, но они не попали в список системно значимых. Именно они — точнее каждый в отдельности — способны похоронить ССВ.
Правильный вектор

— В России ввели мотивированное суждение. Было много за и против, опасались коррупции. Что в итоге?

— Это правильный вектор развития банковского надзора… Я очень надеюсь, что происшедшее с Мастер-Банком — это, прежде всего, демонстрация новой практики регулирования в ЦБ. Она мне в принципе по душе. Но перекосы сохраняются, рост госбанков — проблема для банковской системы.
С другой стороны, хочу привести опыт Казахстана, где в конце 90-х — начале 2000-х проводились очень радикальные банковские реформы по всем фронтам, в том числе численность банков волевыми методами сократилась со 150 до 30. В итоге банковская система от этого выиграла, и до 2008 года (пока кризис не похоронил ее) по относительным показателям казахстанские банки обогнали банки Восточной Европы и приближалась к странам Западной Европы. Но там, помимо укрупнения банков, еще и национализировали местный госбанк — ныне банк Халык.

— Российский Сбербанк также частично приватизирован… Но это значит только, что сверхприбыли идут в частные карманы, и судя по громким крикам: «Не отдадим государству денег, самим мало на развитие», — экспансия продолжится.

— На долю всех госбанков сейчас приходится порядка 65% активов, на иностранные — еще до 15% активов.
На остальные остается 20%. Если смотреть «не в штуках», а анализировать долю в банковской системе, то хотелось бы, чтобы при сокращении числа комбанков их доля хотя бы не снизилась.
Но я очень надеюсь, что смена вектора банковского регулирования позволит вдохнуть жизнь в небольшие банки, почистив систему и убрав из нее ненужные мелкие кредитные организации и предоставив оставшимся доступные инструменты поддержания ликвидности, укрупнив их и сделав их более конкурентоспособными. Даже если благодаря адресному банковскому надзору частные банки, входящие в топ-30 крупнейших банков, смогут составить достойную конкуренцию госбанкам и остановят рост их доли в банковской системе, мы получим гораздо более конкурентный банковский сектор. Если же вся система сожмется до небольшой группы госбанков, будет нездорово.
В свое время мы делали исследования: по нашим оценкам на рынке должно остаться порядка 350–400 банков.

Текст: Екатерина Кац

Источник:
Журнал «Банковское обозрение»