Сергей Монин, председатель правления ЗАО «Райффайзенбанк» Как развивается бизнес российской «дочки» одной из крупнейших европейских финансово-кредитных групп? Окажут ли влияние новеллы в национальном законодательстве, общее ужесточение банковского надзора и регулирования на бизнес-модель и подходы Райффайзенбанка к ведению бизнеса? Возможно ли в нынешних условиях успешно составлять конкуренцию банкам с госучастием? На эти и другие вопросы ответил в интервью NBJ председатель правления ЗАО «Райффайзенбанк» Сергей МОНИН.

«МЫ ЗАИНТЕРЕСОВАНЫ В ТОМ, ЧТОБЫ ПОКАЗЫВАТЬ СОБСТВЕННУЮ ФИНАНСОВУЮ УСТОЙЧИВОСТЬ»

- Сергей Александрович, подведите, пожалуйста, итоги прошедшего года для Райффайзенбанка и расскажите о том, каковы прогнозы деятельности кредитной организации в новом, 2014 году.

- К сожалению, конкретных цифр по итогам 2013 года я назвать не могу, поскольку Райффайзенбанк -публичная компания. По закону мы не можем раскрывать подобную информацию до тех пор, пока наша материнская компания в лице RBI Group не опубликует свои результаты. Единственное, что я могу сказать, - это то, что по результатам первых девяти месяцев 2013 года чистая прибыль банка увеличилась на 12% по сравнению с аналогичным периодом 2012 года. При этом для нас очень важно, что подобное увеличение произошло не за счет разовых событий, а за счет устойчивого роста операционного дохода — как процентного, так и комиссионного.

- Неплохой результат, если учесть, что условия ведения банковского бизнеса в России, по общему наблюдению, не только не улучшились, но даже несколько ухудшились.

- Лично мы особого ухудшения климата не увидели. Конечно, в целом по банковской системе наблюдается увеличение объемов отчислений на резервы, также налицо рост показателей просроченной задолженности. Но нас эти тенденции не затрагивают, поскольку мы ориентируемся на более качественный с точки зрения кредитного риска сегмент клиентов. В нем пока ничего страшного не происходит. И нет оснований полагать, что произойдет в обозримом будущем.

- А Вы не сталкиваетесь при этом с таким явлением, как дефицит надежных (или, как их принято называть на рынке, качественных) клиентов? Ведь их круг, по определению, ограничен, и конкурентная борьба за них со стороны участников банковского рынка очень напряженная.

- Здесь вопрос: что следует понимать под дефицитом? Поскольку мы не стремимся к оптовой раздаче кредитов, то, конечно, растем медленнее, чем рынок. Но мы и не хотим перегонять рынок в рамках какой-то самоцели. Для нас гораздо важнее сохранять и улучшать качество нашего кредитного портфеля, чем демонстрировать быстрые темпы роста.

- Если говорить про 2013 год, то какие направления бизнеса в этот период были драйверами роста бизнеса банка в целом?

- Мы очень довольны всеми направлениями своего бизнеса, при этом не видим большей возвратности на капитал в розничном сегменте по сравнению с корпоративным. Все направления развиваются достаточно ровно. Хотя я не буду оспаривать тот очевидный факт, что динамика в розничном сегменте на сегодняшний день более высокая. Но это ни в коем случае не подвигает нас к идее перебросить все средства в розничный сегмент. Райффайзенбанк традиционно развивался как универсальная финансово-кредитная организация, и мы не видим оснований для радикального изменения нашей бизнес-модели.

- Недавно мы узнали, что ваш банк вошел в перечень системно устойчивых финансово-кредитных организаций. Насколько это вхождение, с Вашей точки зрения, важно в нынешних условиях, когда на рынке наблюдается повышенная тревожность?

- Я так понимаю, речь идет об утвержденном распоряжением правительства перечне банков, в которых можно открывать счета для обеспечения заявок по госзакупкам. Подход для определения этого списка был строго формальным: банки, в основном, отбирались по одному критерию -величине собственных средств. Но тут необходимо понимать, что этот номинальный показатель не является и не может являться гарантией устойчивости банковской организации. Поэтому, с нашей точки зрения, неверно воспринимать этот список как перечень лучших из лучших.

- А рейтинги банков при этом не учитывались?

- Насколько я знаю, нет, хотя как раз отбор по этому критерию является правильным. У Райффайзенбанка, например, есть рейтинги, присвоенные всеми тремя крупнейшими международными рейтинговыми агентствами -Moody's, Standard & Poor's и Fitch. При этом комбинация данных рейтингов -одна из самых высоких для российских банков. Вот это, на мой взгляд, и является показателем устойчивости организации.

- Но, естественно, рейтинги российской «дочки» ниже рейтингов материнской группы.

- Да, но это связано с естественным ограничением: рейтинг компании не может превышать уровень странового потолка.

- Раз мы заговорили о «дочках» и «матерях», то не могли бы Вы рассказать, как сейчас складываются отношения между RBI Group и Райффайзенбанком?

- Прекрасно складываются, поскольку российский рынок очень важен для группы. Это видно хотя бы по следующему показателю: доля Райффайзенбанка в совокупной прибыли группы до налогообложения за девять месяцев прошлого года составляла почти 40%. Поэтому, конечно, RBI Group рассматривает бизнес своей российской «дочки» как очень большой и важный, в том числе и со стратегической точки зрения.

- Правильно ли я понимаю, что в таких условиях у Райффайзенбанка нет необходимости привлекать фондирование со стороны материнской группы?

- В общем, да, хотя, конечно, доходы и фондирование - разные вещи. Нам действительно не нужно увеличивать капитал за счет вливаний со стороны группы, мы самокапитализируемый и самофинансируемый бизнес, поскольку банк привлекает больше депозитов, чем выдает кредитов. Вообще, если говорить об источниках фондирования нашей деятельности, то я должен сказать, что депозиты физлиц являются для нас крупнейшим источником фондирования.

- Но ведь так было не всегда?

- Да, конечно, в начале нашего развития, в докризисный и тем более в кризисный периоды мы привлекали фондирование со стороны материнской группы, и должен отметить, что она никогда нам в этом не отказывала. Но в настоящее время доля средств RBI Group в нашей пассивной базе сокращается, поскольку органический рост депозитной базы удовлетворяет наши потребности в финансовых ресурсах. Это обстоятельство позитивно влияет и на уровень рейтингов банка. Как я уже сказал, у нас - одни из самых высоких на российском банковском рынке рейтингов.

- Но сокращать долю материнской группы до нуля вы не планируете?

- Такой самоцели нет, тем более что она и сейчас является совсем незначительной - порядка 6-7%.

- А если говорить о депозитах физических лиц, то какую долю в пассивной базе занимают они? И сказались ли события последних двух месяцев прошлого года (можно сказать, массовый отзыв лицензий) на динамике притока или оттока средств физических лиц?

- По результатам девяти месяцев 2013 года доля срочных вкладов и текущих счетов физических лиц в пассивах составила 43%. Что касается событий ноября и декабря прошлого года, то они особого влияния на состояние нашего портфеля вкладов физлиц не оказали. Гораздо сильнее мы ощутили последствия этих явлений, анализируя динамику остатков средств на счетах юридических лиц. Здесь действительно произошел рост объемов, малые и средние компании достаточно активно открывали в данный период новые счета в нашем банке.

- Вернемся, если не возражаете, к вопросам, связанным с ситуацией в различных сегментах бизнеса Райффайзенбанка. Какова сейчас доля корпоративных кредитов в его совокупном кредитном портфеле и какова доля розничных кредитов?

- По результатам первых девяти месяцев 2013 года доля корпоративных кредитов (включая кредиты малому и микробизнесу) составила 61%, доля розничных кредитов - 39%.

«ПО НАШИМ НАБЛЮДЕНИЯМ, КОНКУРЕНЦИЯ В СЕГМЕНТЕ ОБСЛУЖИВАНИЯ КРУПНОГО «КОРПОРАТА» НОСИТ АБСОЛЮТНО НОРМАЛЬНЫЙ РЫНОЧНЫЙ ХАРАКТЕР»

- В последние два-три года очень много говорится о том, что крупный «корпорат» становится все менее доступным для частных банков из-за активизации работы в этом сегменте банков с госучастием. Удается ли успешно конкурировать с ними и, если да, то за счет чего? Ведь, наверное, по ценовому фактору, да и по полноте своих продуктовых линеек, они способны предложить своим клиентам более выгодные условия?

- Я считаю, что сейчас на первый план, как никогда ранее, выходит качество сервиса. Если говорить о полноте продуктовых линеек, то российский банковский рынок, хотя и относится к числу развивающихся, но ничем не уступает развитым (кроме, впрочем, операций на финансовых рынках). А вот качество обслуживания, быстрота реагирования на запросы клиентов - это совсем другой вопрос. И как раз над повышением уровня своего сервиса мы намерены работать. Если же говорить о ценовом факторе, то здесь я не совсем согласен с Вами. С точки зрения стоимости услуг и продуктов, мы не уступаем государственным банкам.
Отвечая на Ваш вопрос, я также хотел бы заметить следующее: мы составляем конкуренцию банкам с госучастием во всех сегментах нашего бизнеса. Здесь нет ничего принципиально нового или трагичного для нас, особенно если учесть, что эта конкуренция, по нашим наблюдениям, носит абсолютно нормальный рыночный характер. Она усиливается не потому, что эти банки используют административный ресурс (мы, во всяком случае, этого не видим), а потому, что спрос на кредитные ресурсы со стороны «корпората» не растет. И на фоне слабеющего спроса конкуренция со стороны предложения, конечно, усиливается. Но это, как вы понимаете, объективный процесс и сетовать на него не имеет смысла - надо принимать его в расчет и выстраивать свою деятельность.

- Наверное, Вы один из немногих банкиров, кто не жалуется на так называемый административный ресурс, когда речь заходит о конкуренции между «госами» и «частниками».

- Я, конечно, «не скажу за всю Одессу». Тот же Сбербанк, например, огромная организация, но в той части, в которой мы с ним сталкиваемся, видим нормальную рыночную конкуренцию. И тут возникает уже совсем другой вопрос: либо ты способен противостоять такому гиганту и тебе есть, что ему противопоставить, либо ты начинаешь сдавать позиции и жаловаться на судьбу. Но второй вариант не наш путь.

- А как обстоят дела в таком сегменте, как обслуживание МСБ? Здесь также чувствуется рука Сбербанка и других банков с госучастием?

- Если Вы имеете в виду, что и здесь нам приходится конкурировать, то ответ положительный. Но здесь как раз важен не столько ценовой фактор, сколько качество сервиса: клиент, прежде всего, заинтересован в том, чтобы его заявки рассматривались быстро, результат был предсказуемым, а общение между ним и банком адекватным.
Мне кажется, что у нас часто забывают о том, что российский банковский рынок относится к числу развивающихся. А развивающимся рынкам присущи как положительные, так и отрицательные моменты, и как раз к числу последних относится низкая лояльность клиентов к банкам.

- Вы имеете в виду, что клиенты склонны менять банки как перчатки?

- В принципе, да. Понятно, что подобная смена чревата временными и энергетическими затратами. Поэтому для клиентов важной задачей становится найти банк, которому они смогут доверять и с которым смогут выстраивать долгосрочные отношения. И как раз в этом, я считаю, мы весьма преуспели. Конечно, нельзя сказать, что весь наш портфель МСБ состоит из абсолютно лояльных банку клиентов, но их доля постепенно растет. Я считаю, что формирование доверительных отношений с клиентами, умение поддержать их лояльность - наша сильная сторона, которую мы должны и дальше развивать.

- Вы лучше меня знаете, что обслуживание МСБ воспринимается как бизнес достаточно доходный, но в то же время высокорискованный, поскольку не все компании, работающие в этом сегменте, могут похвастаться прозрачной структурой бизнеса, достоверной отчетностью и наличием хороших залогов. В то же время хорошо известно, что Райффайзенбанк славится своей консервативной кредитной политикой. Как удается банку сочетать одно с другим?

- Мы, безусловно, не бросаемся в беззалоговое кредитование, как в омут. Вы правильно отметили, что наши стандарты кредитного андеррайтинга достаточно жесткие и мы не собираемся их пересматривать только для того, чтобы привлечь на обслуживание как можно больше компаний МСБ. Мы предоставляем кредитные средства клиенту, когда видим источники погашения кредита, понимаем не только бизнес самой компании-заемщика, но и бизнес группы, в которую входит эта компания. Если все же говорить о залоговом кредитовании, то у нас достаточно высокие требования к качеству залогов.
Но когда мы говорим об обслуживании МСБ, то не совсем верно делать акцент исключительно на кредитовании. Малым и средним компаниям банк зачастую нужен не столько для получения кредитных средств, сколько для проведения расчетов. А к расчетному банку предъявляются совсем иные требования: он должен быть надежным и удобным. У компаний МСБ, как известно, и так достаточно много проблем, а тут еще и переживания -не пропадут ли их средства, если банк вдруг лишится лицензии на осуществление банковской деятельности.

«ДЛЯ НАС ПРИНЦИПИАЛЬНО ВАЖНЫМ КРИТЕРИЕМ ПРИ РАССМОТРЕНИИ КРЕДИТНОЙ ЗАЯВКИ ЯВЛЯЕТСЯ НЕ РАЗМЕР ДОХОДА КЛИЕНТА, А СТАБИЛЬНОСТЬ ЭТОГО ДОХОДА»

- А как Ваша консервативная политика риск-менеджмента срабатывает в сфере розничного кредитования, которое априори рассматривается как еще более рискованное?

- Нормально срабатывает, никаких противоречий здесь нет. Конечно, мы активно работаем в сфере необеспеченного кредитования, где априори не может стоять вопрос о качестве предлагаемых залогов. Но здесь мы смотрим в первую очередь на уровень долговой нагрузки и стремимся не нагружать клиентов кредитами, если видим, что у них могут возникнуть проблемы с их обслуживанием.

- То есть доля проблемных кредитов в розничном портфеле банка не растет?

- Нет, не растет. Это, конечно, связано с особенностью нашей клиентской базы: мы отбираем людей, которые работают на крупных и средних предприятиях и имеют стабильный доход. Этот критерий - стабильность дохода - для нас является принципиально важным: не размер зарплаты, получаемой клиентом, а стабильность ее получения. Доход человека может быть сравнительно небольшим, но, если он получает зарплату регулярно и не закредитован, это наш клиент.

- То есть в ситуации, когда у человека три кредита, и он просит ваш банк предоставить четвертый кредит, клиент может рассчитывать на положительный ответ?

- Может, если совокупная долговая нагрузка окажется для него посильной. И не может, если расходы на обслуживание задолженности начинают превышать 50-60% его месячного дохода. Это очень здоровый и правильный стоп-фактор, и мы видим, что регулятор при оценке качества кредитов все больше учитывает его.
Тут важно понимать, что у России с точки зрения ее кредитного рынка есть очень характерная черта, отличающая нашу страну от других. У нас очень высока доля необеспеченных кредитов в совокупном кредитном портфеле, что нетипично: обычно наиболее высокой является доля ипотеки. Поэтому когда некоторые эксперты говорят о том, что у нас соотношение ВВП к кредитам находится на очень низком уровне, и отсюда делают вывод о недокредитованности, то это неправильно. В таком случае просто не принимается во внимание то, что проценты на обслуживание необеспеченных потребительских кредитов существенно выше, чем проценты на обслуживание ипотеки. Если же исходить из соотношения «долг -доход» (debt-to-income), то мы по данному показателю находимся наравне с другими странами, во всяком случае, в некоторых сегментах кредитования. И здесь не может не радовать то, что регулятор внимательно отслеживает ситуацию и предпринимает меры, если в каких-либо из этих сегментов возникает риск образования «пузырей».

- Как, например, в сегменте необеспеченного потребительского кредитования.

- Да, и это правильно. Конечно, в результате охлаждения темпов роста в определенных сегментах могут снизиться показатели роста кредитования в целом. Но в этом нет трагедии. Если возникают дисбалансы, то они могут привести к весьма серьезным последствиям.

- Я так понимаю, опыт США в данном отношении весьма показателен.

- Да, хотя кризисы, конечно, не повторяются один в один, у них всегда разные причины.

- Вспомнили о кризисе в США -вспомнили и об ипотеке. Как развивается в банке это направление бизнеса?

- В принципе, ипотека для нас -весьма привлекательное направление, но ее доля в совокупном розничном кредитном портфеле невелика и постепенно сокращается. Это обусловлено падением спроса на ипотечные кредиты со стороны заемщиков. Ставки по ним высоки, причем настолько, что сближаются со ставками по необеспеченным кредитам. Это, конечно, снижает желание потенциальных заемщиков идти в ипотеку.

- Но все-таки портфели ипотечных закладных, наверное, у банка есть. Как вы ими управляете: проводите секьюритизации, продаете АИЖК?

- С АИЖК как инвестором, организатором секьюритизации ипотечных кредитов или покупателем таких портфелей, мы в данном случае не работаем. Тем не менее АИЖК участвовало в нашей первой сделке, которую банк провел как раз в 2013 году, в качестве резервного сервисного агента. Это, кстати, еще одна причина того, почему направление ипотечного кредитования в целом нам нравится: такой класс активов легко секьюритизируется, принципы секьюритизации четко прописаны в российском законодательстве, инвесторов в подобные ценные бумаги можно найти. Поэтому мы планируем и дальше использовать этот механизм.

- А есть ли планы секьюритизации других, неипотечных портфелей кредитов?

- В целом секьюритизация -тот инструмент, который позволяет наиболее оптимально использовать такой важный и редкий ресурс, как собственный капитал банка. Когда возможность применять данный механизм по отношению к другим активам станет более экономически эффективной, мы, безусловно, воспользуемся этим. И что уж точно - мы планируем играть активную роль в качестве организатора сделок по секьюритизации портфелей других российских банков.

«БАНКИ, ПРОВОДЯЩИЕ СОМНИТЕЛЬНЫЕ ОПЕРАЦИИ, НЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ЛИЦЕНЗИРОВАНЫ И НЕ ДОЛЖНЫ ИМЕТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ ПРИВЛЕКАТЬ ДЕПОЗИТЫ»

- В завершение нашей беседы несколько общих вопросов. В конце прошлого года был принят закон «О потребительском кредите», сейчас на очереди принятие закона «О банкротстве физических лиц». Могут ли эти новеллы в российском законодательстве внести коррективы в деятельность или в бизнес-модель вашего банка?

- Я бы не хотел пока подробно говорить о законе «О банкротстве физических лиц», поскольку он еще не принят. Ограничусь только одним замечанием: понятно, что взаимоотношения между заемщиками и кредиторами требуют некоей регламентации и что определенный социальный заказ на разработку этого регламента существует. Но, повторюсь, пока закон не принят, преждевременно рассуждать на предмет того, как он повлияет на нашу дальнейшую деятельность.

- Зато уже принят другой многострадальный закон - «О потребительском кредите».

- Да, но мы не видим особых последствий для себя, потому что один из главных пунктов этого закона -ограничение кредитов, цена которых на 30% превышает среднерыночную цену. Мы же относительно данного показателя находимся сильно ниже, то есть стоимость наших кредитных ресурсов значительно меньше, чем средняя температура по больнице. Так что мы, скорее всего, будем просто с интересом наблюдать, как будут перестраивать и корректировать свои бизнес-модели те банки, которые предлагают сверхдорогие потребительские кредиты.

- Еще одна тема, которая активно обсуждается сейчас на банковском рынке - изменение подхода ЦБ РФ к регулированию и надзору за банковской деятельностью. По Вашему мнению, это ужесточение - плюс или минус с точки зрения перспектив дальнейшего развития рынка?

- Безусловно, плюс, потому что банки, проводящие сомнительные операции, не должны быть лицензированы и иметь возможность привлекать депозиты, на которые распространяются государственные гарантии. И в этом свете мне представляются абсолютно неправильными заявления «почему это не пресекалось раньше», «нельзя отнимать лицензию у банка, проработавшего на рынке 10 или 20 лет» и т.д. Не пресекалось раньше - очень жаль, хорошо, что сейчас деятельность таких организаций пресекается тем или иным способом. Такие действия работают на обеспечение здоровья банковской системы в целом, на повышение ее реноме в мире.

- Но это все в долгосрочной перспективе, а в краткосрочной мы видим, что действия регулятора создают на рынке состояние тревожности.

- Я, например, не наблюдаю того, что мы достигли «оранжевого» уровня тревожности. АСВ со своей функцией справляется, клиенты явно доверяют Агентству, так что не стоит преувеличивать размер бедствия. Подумаем лучше о другом: если такого рода проблемы накапливать и игнорировать, то они рано или поздно взорвутся, а последствия такого взрыва могут оказаться разрушительными для системы.
Другое дело - в нынешней ситуации особенно очевидным становится несовершенство ныне действующего механизма отчислений в фонд страхования вкладов. Сейчас АСВ фактически уравнивает все банки перед лицом вкладчиков с точки зрения риска. Получается, что крупные и надежные участники платят за мелких и ненадежных. Это создает нерыночную ситуацию, которая порождает дисбалансы, а они, как я уже говорил, рано или поздно приводят к серьезным проблемам.

Беседовала Анастасия Скогорева

Источник:
NBJ