На главную / Интервью/ Очистка рынка неизбежна и не страшна
05.05.14

Очистка рынка неизбежна и не страшна

Николай Журавлев, первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкамНасколько правильным является то, что в последнее время Центральный банк при очистке рынка отдает предпочтение не санации провинившихся игроков, а отзыву лицензии у них? К каким долгосрочным последствиям для рынка финансовых услуг может привести принятие и скорое вступление в силу закона «О потребительском кредите»? Какие шаги в сфере законодательства готов предпринять Совет Федерации для выравнивания условий конкуренции на национальном банковском рынке? На эти и другие вопросы ответил в интервью NBJ первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкам Николай ЖУРАВЛЕВ.

«ТО, ЧТО МЫ НАБЛЮДАЕМ СЕЙЧАС - НЕ РЕЗУЛЬТАТ ПЛАВНОЙ ДЕВАЛЬВАЦИИ, А СЛЕДСТВИЕ БЕСПРЕЦЕДЕНТНОЙ АТАКИ НА РУБЛЬ»

- Николай Андреевич, банковский рынок неразрывно связан с экономикой в целом. Что, с Вашей точки зрения, происходит сейчас в российской экономике и какими Вы видите наиболее вероятные сценарии развития этой ситуации?

- Налицо замедление темпов экономического роста в России, чему в немалой степени способствует общая ситуация в мировой экономике. К тому же те меры, которые у нас предпринимались для оживления экономического роста, оказались не совсем эффективными. Но при этом есть и позитивные тенденции...

- Вряд ли к числу позитивных тенденций можно отнести ситуацию, которую мы сейчас наблюдаем на валютном рынке. То, что раньше называли плавной девальвацией, похоже, превращается в обвал рубля.

- С рублем все сложнее, чем это может показаться на первый взгляд. С одной стороны, хорошо известно, что такое плавное обесценивание национальной валюты положительно влияет на конкурентоспособность российских производителей, поскольку рублевая часть структуры себестоимости российских товаров снижается. Иными словами, есть шанс, что условия работы для российских производителей станут более комфортными. Мы это видели на примерах предыдущих циклов мягкого снижения курса национальной валюты. С другой стороны, то, что мы наблюдаем сейчас - не результат плавной девальвации, а следствие беспрецедентной атаки на рубль, причем атаки, поддерживаемой политическим и экономическим давлением стран Запада. Мы уже не раз видели, как под ударом оказывались валюты других стран, поэтому нельзя исключить, что речь идет о скоординированных действиях, цель которых -нанести как можно больший ущерб российской экономике.

- Какими на практике могут быть последствия этой атаки?

- Действия спекулянтов могут негативно повлиять на состояние банковской системы, вызвать рост стоимости заимствований для российских граждан, предприятий, банков, органов государственной власти. Это, безусловно, приведет к снижению доступности кредитов и, следовательно, к падению экономической активности предприятий и потребительского спроса.

- Как, с Вашей точки зрения, российские финансовые власти могут и должны противостоять этим политико-спекулятивным атакам?

- С учетом сложившейся ситуации я считаю нужным рекомендовать Банку России следующие шаги. Необходимо принять самые жесткие меры по противодействию валютным спекуляциям и поддержке российской экономики, в первую очередь через процентную политику, направленную на стимулирование кредитования банковским сектором экономики и на запрет использовать инструменты рефинансирования Банка России в целях валютных спекуляций. Вторая мера - с учетом кризиса доверия на межбанковском рынке, увеличения дисконтов по операциям с ценными бумагами и общей нервозности участников рынка, следует расширить инструменты рефинансирования банков под рыночные активы, в том числе с увеличением сроков такого финансирования. И третий шаг -с учетом серьезного падения котировок облигаций российских эмитентов, основными держателями которых являются российские финансово-кредитные организации, надо предусмотреть меры послабления в области как балансовых оценок и классификации портфелей, так и подходов к оценке рыночного риска.

- По Вашему мнению, перечисленных мер достаточно для того, чтобы прекратить обесценивание национальной валюты и уберечь банковский рынок от возможных потрясений?

- Естественно, что речь в подобных случаях должна идти не о применении вышеперечисленных мер поодиночке, а о комплексном подходе. Я считаю, если финансовые и политические власти страны будут действовать четко и скоординированно, у нас есть все шансы ограничиться мягкой девальвацией, которая, повторюсь, может быть даже позитивной с точки зрения повышения конкурентоспособности российских производителей.

- Но девальвация национальной валюты независимо от того, мягкая она или жесткая, всегда имеет и другой эффект, который вряд ли можно назвать положительным: она плохо влияет на настроения граждан страны.

- Да, поскольку есть золотое правило - в чем зарабатываешь и тратишь, в том и храни. Россияне, конечно, предпочитают хранить свои сбережения в рублях, поэтому они достаточно болезненно реагируют на снижение курса национальной валюты. Здесь, на мой взгляд, лучшего совета, чем не метаться и не перебрасывать сбережения из одной валюты в другую, быть не может. Если речь идет о небольших накоплениях, то такие метания и частые конверсии приведут только к потерям.

ОНИЩЕНИЕ РЫНКА ОТ ПАРШИВЫХ ОВЕЦ - БЕЗУСЛОВНЫЙ ПЛЮС И ДЛЯ СИСТЕМЫ, И ДЛЯ ЭКОНОМИКИ СТРАНЫ В ЦЕЛОМ

- Мы уже затронули тему состояния российского банковского сектора. Очевидно, что мягкое снижение курса рубля оказывает непосредственное влияние на деятельность наших финансово-кредитных организаций. При этом складывается впечатление, что большой эффект производит ужесточение надзора и регулирования. Как Вы оцениваете нынешнюю ситуацию на банковском рынке с учетом всех этих факторов?

- Я считаю правильными действия ЦБ по ужесточению надзора за банками. Есть две группы игроков. К первой из них относятся банки, которые осуществляют вывод средств за рубеж и их обналичивание. Ко второй -кредитные организации, которые «пылесосят» рынок, аккумулируют на своих счетах огромные средства физических и юридических лиц, выводят эти средства в офшоры или используют их для кредитования бизнесов своих собственников. Очень хорошо, что Центральный банк в прошлом году продемонстрировал всем участникам банковской системы: он эти группы и проблемы, связанные с их существованием, видит и понимает. Регулятор намерен беспощадно бороться с организациями, которые совершают подобные действия.

- Бороться, как известно, можно разными способами.

- Можно применять такую санкцию, как отзыв у провинившихся игроков лицензии на осуществление банковской деятельности, или использовать такой инструмент, как санация.

- Вы считаете, что в случае с Мастер-Банком регулятор поступил слишком жестко?

- Я не знаю, какой процесс был внутри самого регулятора при обсуждении этого вопроса, но я надеюсь, что просчитывались все варианты, и решение было принято небезосновательно. В то же время нельзя сбрасывать со счетов факт: Мастер-Банк был крупной организацией, у него был ценный бизнес в виде розницы и пластиковых карт, на него были «завязаны» другие кредитные организации, пользовавшиеся его процессинговыми услугами. Поэтому мне представляется резонным рассмотреть вариант его санации. Здесь нельзя дать однозначную оценку всему произошедшему, но факт остается фактом - у ЦБ есть инструменты, позволяющие регулировать подобные ситуации без отзыва лицензии: отстранение менеджмента кредитной организации, обнуление ее капитала, замена собственников и т.д.

- Насколько нам известно, есть даже такой опробованный механизм, как разделение подобных банков на плохую и хорошую части с последующей ликвидацией плохой и передачей хорошей новым собственникам.

- Да, и в этом смысле очень востребован опыт США, хотя, конечно, там банковская система является более старой и развитой, чем российская. Так или иначе в США нет случаев, когда клиент ощутил бы на себе издержки надзора: даже если осуществляется отзыв лицензии у финансово-кредитной организации, то отделение, в которое человек ходил, продолжает функционировать, меняется только вывеска над ним. Не бывает такого, что отделение закрывается, люди выстраиваются в огромные очереди и не понимают, куда им обращаться за выдачей своих вкладов и что им делать с замороженными банковскими карточками. Мы же с вами в ноябре и декабре прошлого года видели, что у нас такие ситуации все еще возможны и, наверное, их возникновение можно было бы предотвратить, используя процедуру санации проблемных финансово-кредитных организаций. Повторюсь: регулятору, конечно, виднее, какое решение принимать в той или иной ситуации, мне остается только надеяться на то, что решение о судьбе Мастер-Банка было обоснованным. Возможно, там имело место сопротивление собственников организации...

- А Вы не допускаете мысли о том, что могла иметь место другая мотивация -на примере Мастер-Банка регулятор стремился преподнести урок всему рынку, наглядно продемонстрировать, что неприкасаемых больше нет?

- Может быть. Но я думаю, что рынку был бы преподнесен неплохой урок, если бы в результате действий ЦБ недобросовестные собственники лишились средств, вложенных в этот банк, а добросовестные вкладчики не волновались, что могут потерять свои вклады. И финансово-кредитные организации, так или иначе «завязанные» на Мастер-Банк, не столкнулись бы с дефицитом ликвидности.
Когда в конце 2013 года проходил межрегиональный банковский совет при председателе Совета Федерации, мы пришли к единому мнению: ЦБ должен подавать рынку четкие и однозначные сигналы. Если банк занимается сомнительными операциями, или у него большая дыра в капитале, или он, например, вложил средства вкладчиков в проекты своего собственника, то есть фактически украл их, значит ему не место на рынке. Это очевидно. Так же очевидно то, что надо смотреть, есть ли в таких банках ценность - здоровая часть бизнеса, которая может быть передана другим собственникам. В Мастер-Банке, по моему убеждению, она все-таки была.

- Мы наблюдали в конце прошлого года достаточно впечатляющие краткосрочные последствия отзыва лицензии у Мастер-Банка: панику вкладчиков, прекращение процессинговой деятельности, возникновение проблем у других кредитных организаций. А долгосрочные последствия, с Вашей точки зрения, просматриваются?

- Да, но они исключительно позитивные. Очищение рынка от «паршивых овец» - безусловный плюс и для системы, и для экономики страны в целом. При этом часто можно услышать, что если так пойдет дальше, то количество банков в России сильно сократится. Выскажу свою точку зрения: принципиально важный момент -не численность финансово-кредитных организаций, а уровень проникновения банковских услуг. У нас, к сожалению, данный показатель очень низкий, что бы ни говорили по этому поводу руководители крупных банков. Как они рассуждают и делают? Открывают в каком-либо регионе одно-два подразделения и закрашивают на карте весь регион -мол, наш банк здесь присутствует. Вы считаете, это можно назвать полноценным присутствием? Лично я - нет. Сколько у нас городов, где проживают пять-десять тысяч человек и нет ни одного банковского отделения? Какой толк в том, что банк после этого гордо заявляет: мы работаем по всей России?

- То есть в данном случае речь идет не о количестве, а о качестве.

- Конечно. Я думаю, что открою секрет Полишинеля, если скажу: значительную долю среди 900 финансово-кредитных организаций, которые имеются на сегодняшний день, составляют вовсе не банки. Это -не нормально работающие организации, а фактически лицензии. Собственники держат их либо для последующей продажи, либо с какими-то другими неблаговидными целями. Что страшного произойдет для рынка, если такие непрозрачные и непонятные игроки будут устранены? С учетом всего этого, на мой взгляд, бессмысленно рассуждать о том, что 900 банков - это слишком много, а 500 - слишком мало. Вопрос, повторюсь, не в количестве игроков, а в том, каков уровень проникновения банковских услуг.

«ПРЕДОСТАВЛЕНИЕ СОТРУДНИКАМ ПРАВА ВЫБИРАТЬ БАНК ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ЗАРПЛАТЫ - ОЧЕНЬ ДЕЙСТВЕННЫЙ СПОСОБ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ СТОИМОСТИ КРЕДИТОВ»

- Все же одна ложка дегтя в этой бочке меда наверняка есть. Эксперты говорят, что после отзыва лицензии у Мастер-Банка начался новый виток огосударствления нашей банковской системы: клиенты дружными рядами побежали в банки с госучастием, в первую очередь, конечно, в Сбербанк и ВТБ.

- То, что Сбербанк получил в результате данной ситуации некоторый выигрыш, безусловно. Но при этом крепкие частные игроки как на федеральном, так и на региональном уровне тоже нарастили свои депозитные и кредитные портфели. А что касается огосударствления, то здесь дело в психологии клиентов и в структуре самой нашей банковской системы, которая все еще делится по принципу «Сбербанк и все остальные». Это, конечно, плохо. Необходимо выравнивание или хотя бы сближение долей игроков с госучастием и частных банков.

- Эти доли можно сблизить с помощью законодательных и регуляторных мер или остается только уповать на «невидимую руку» рынка, которая рано или поздно всех расставит по местам?

- Конечно, законодательство и регулирование способны сыграть свою роль в этом процессе. Есть правило
- все должны работать в равных условиях, поэтому мы стараемся в каждом профильном законе прежде всего защитить права потребителей финансовых услуг. Это особенно проявилось при обсуждении и принятии законопроекта «О потребительском кредите»: одним из ключевых его положений стало ограничение права банков при установлении процентных ставок по кредитам отклоняться от среднерыночных ценовых параметров.

- Насколько я понимаю банки не смогут устанавливать ставки по розничным кредитам, превышающие среднерыночный уровень более чем на одну треть?

- Да. Это не единственный пример, когда мы в своей законодательной работе стремимся отстоять права потребителей финансовых услуг. Другой, не менее наглядный пример - наша работа над поправками, предусматривающими отмену так называемого пенсионного рабства.

- Речь идет о том, что сейчас наемный сотрудник может получать зарплату только на карточку банка, являющегося участником зарплатного проекта?

- Да. Получается, что на сегодняшний день работник должен держать средства, по крайней мере временно, в том банке, который выбрала бухгалтерия компании-работодателя. Мы же говорим следующее: было бы более правильным, если бы человек, устраиваясь на работу, указывал реквизиты своего банковского счета для перечисления его заработной платы. Та же ситуация с выплатой пенсий: всем известно, что сейчас Пенсионный фонд РФ либо выплачивает пенсии наличными, либо заключает соглашение с одним-двумя банками в регионах. В результате пенсионер лишается возможности получать пенсию в удобном для него формате (в банке, куда он постоянно ходит для совершения каких-либо других банковских операций, например оплаты коммунальных платежей). Мы считаем, что подобную практику надо менять. Более того, в данном случае мы не изобретаем велосипед, а стремимся ввести ту практику, которая существует во всем мире, по крайней мере в странах с развитой экономикой и финансовыми рынками.

- Однако, насколько я знаю, у этого предложения есть оппоненты. Заместитель руководителя Федеральной антимонопольной службы Андрей Борисович Кашеваров в интервью NBJ, опубликованном в мартовском номере за 2014 год, указывал на то, что в случае отмены так называемого зарплатного рабства может возникнуть конфликт интересов работодателей и наемных работников. Нагрузка на работодателей, в первую очередь на бухгалтерию и финансовые службы компаний, может серьезно возрасти.

- Тут надо четко осознавать, каковы наши задачи как законодательного органа. По моему мнению, здесь все понятно: кого мы должны защищать из трех сторон процесса -работодателя, банк или сотрудника? Работодатель и банк априори являются сильной стороной, сотрудник - слабой. Наш выбор в данном вопросе очевиден. К тому же я не преувеличивал бы размеры бедствия, когда речь идет о работодателе и банке - участнике зарплатного проекта. Никто не препятствует им так стимулировать работника, чтобы он соглашался получать и держать свои средства на карточке банка, предложенного работодателем. Но речь не должна идти о запретах, об использовании мер принуждения при решении данного вопроса.
Я хотел бы особо подчеркнуть: в данном случае речь не идет о некоем узком моменте, как это может показаться на первый взгляд. Мы в последнее время много рассуждали и продолжаем рассуждать о том, как нам снизить стоимость кредитования для конечных потребителей финансовых услуг, в первую очередь стоимость ипотечного кредитования. Так вот, предоставление сотрудникам права выбирать банк для получения зарплаты - очень действенный способ решения проблемы стоимости кредитов.

- Каким образом?

- Самым прямым. Если работник держит зарплатную карту в том или ином банке и финансово-кредитная организация видит ежемесячный приток средств на эту карту, то, конечно, она будет готова предоставить держателю карты кредит на льготных условиях. Здесь налицо стабильный финансовый поток, а не какие-то справки о зарплате, которые могут подвергаться сомнению. Так что банк будет чувствовать себя защищенным от риска невозврата кредита, а клиент будет находиться в более комфортных условиях при получении займа.

«НЕ НАДО СТРОИТЬ ИЛЛЮЗИЙ - НИКТО НЕ СОБИРАЛСЯ ЗАЩИЩАТЬ БАНКИ, ПРИНИМАЯ ЗАКОН «О ПОТРЕБИТЕЛЬСКОМ КРЕДИТЕ»

- А что касается других законодательных актов, которые направлены на выравнивание конкуренции на нашем рынке?

- Я бы хотел упомянуть нашу работу над законопроектом о банкротстве физических лиц. Конечно, напрямую эта законодательная новелла не связана с выравниванием конкуренции...

- Зато очень важна с социальной точки зрения.

- Безусловно. Сложность нашей работы заключается в том, что этот закон должен быть абсолютно сбалансированным. Человек должен получить возможность пройти цивилизованную процедуру банкротства, если он попал в тяжелую жизненную ситуацию или по каким-то причинам набрал непосильное для него количество кредитов. С другой стороны, этот закон должен защищать кредиторов, во-первых, от мошеннических действий заемщиков, а во-вторых, от стремления искусственно повысить уровень задолженности и таким образом войти в банкротство.

- Этим и объясняется то, что законопроект о банкротстве физических лиц относится к числу так называемых «долгоиграющих» законопроектов?

- Не только этим. Вполне логичным было решение принять сначала закон «О потребительском кредите», а затем закон о банкротстве физлиц. Мы надеемся, что в апреле - мае состоится второе чтение законопроекта и он будет принят до конца весенней сессии.

- И вступит в силу до конца текущего года?

- Я думаю, через год с момента его принятия.

- А с чем связан такой временной лаг: принять закон могут, по Вашим словам, еще до конца весны, а в силу он вступит только в следующем году?

- Закон очень объемный, его принятие предусматривает внесение изменений в ряд других законов и подзаконных документов. Это первый момент. Второй момент - банковская система должна иметь время, чтобы адаптироваться к новым правилам игры. Потребуется внести изменения в огромное количество банковских документов, коррективы в работу юридических служб финансово-кредитных организаций. Мы все это учитываем и понимаем, что установление временного лага между моментом принятия закона и моментом вступления его в силу в данном случае логично и оправданно.

- Вы сказали о необходимости соблюсти баланс интересов при выработке окончательного варианта закона о банкротстве физлиц. А как насчет закона «О потребительском кредите»? Удалось ли в данном случае соблюсти баланс?

- Я считаю, что в этом случае не нужно было соблюдать баланс. Конечно, надо было учитывать определенные интересы банковского сообщества, но главной задачей законодателей была защита интересов потребителей банковских услуг. Не надо строить иллюзий - никто не собирался защищать банки. Все требования к раскрытию данных (пункты об обязательном информировании заемщика об основных и дополнительных условиях договора) играют, конечно, на руку клиентам. Информирован - значит вооружен.

- Так же, как и уже упомянутая в нашей беседе норма об ограничении максимальной стоимости кредита?

- Да, и норма об ограничении размеров штрафов, и территориальная подсудность, и возможность досрочно погашать кредит без каких-либо пеней и штрафов. Закон, конечно, можно назвать проклиентским, но я считаю это абсолютно нормальным. Аналогичные нормы есть во всех странах, и нет ничего удивительного в том, что мы тоже их ввели.

- Самой спорной, наверное, была норма, ограничивающая максимальный размер ставок по кредитам?

- Да, здесь были разные предложения. Мне кажется, нам удалось выбрать самое оптимальное из них. Центральный банк Российской Федерации предлагал ограничить ставку в диапазоне от нуля до одной третьей от среднерыночного значения ставки. То есть регулятор мог устанавливать как отклонение в нулевом размере, так и отклонение в размере одной трети. Так что банки не должны расстраиваться - мог пройти и более жесткий вариант. А в остальном - посмотрим, как закон будет работать. В конце концов ничто не препятствует вносить в него изменения, если ситуация на рынке этого потребует.

- В марте NBJ провел круглый стол, посвященный обсуждению ситуации на рынке розничного кредитования. В качестве одного из критических замечаний к закону «О потребительском кредите» была высказана мысль: жаль, что в окончательном тексте закона не нашло своего отражения такое понятие, как DTI (соотношение долга и дохода заемщика).

- Вы знаете, я согласен с экспертами, высказывающими это замечание. DTI - хороший показатель. При этом его можно вводить параллельно с нормой об ограничении максимальной ставки. С DTI есть определенные сложности: не всегда можно стопроцентно определить доход клиента, банк не всегда может понять уровень закредитованности потенциального заемщика. Я уверен, что со временем это понятие можно будет использовать, но сначала надо внести поправки в другие законодательные акты, например в закон о бюро кредитных историй. В частности, закрепить норму, обязывающую фиксировать в отчете БКИ остаток задолженности, а не только общую сумму привлеченного кредита. Очень важный шаг, который мы сделали, - закрепление требования о направлении в бюро кредитных историй данных без согласия заемщика. По этой же причине мы против нормы, запрещающей отправку в БКИ так называемых нулевых кредитных историй. Если это сделать, то банки лишаются возможности узнавать необходимую для них информацию о заемщике - получал ли он отказ в предоставлении кредита, отказывался ли сам от его привлечения до момента подписания договора и т.д. Вы сами понимаете, что это в конечном счете приведет к удорожанию кредитных средств: если банк не располагает необходимой информацией о заемщике, то он стремится заложить в ставку все возможные риски. А ведь каких-то из этих рисков может просто не быть.
Что еще очень важно в законе «О потребительском кредите»? Осталась норма, по которой средний размер полной стоимости кредита рассчитывается в том числе по видам кредиторов, таким образом фактически узаконена возможность предоставления кредитов микрофинансовыми организациями под сотни процентов годовых. Вероятно, на переходном этапе иначе и нельзя было сделать, но со временем, конечно, этот пункт надо будет скорректировать. Человеку же все равно, где брать деньги - в банке или в МФО. Получается, что в банке он сможет привлекать кредит по ставке 20-25% годовых, а в микрофинансовой организации - по ставкам свыше 100% годовых. Я считаю, что через год надо будет вернуться к этому вопросу, и если мы увидим, что МФО выдают кредиты по такой заоблачной стоимости...

- То надо будет приравнять их к банкам в данном вопросе?

- Конечно.

- Есть такое убеждение, что МФО «пылесосит» тех заемщиков, которым отказывают банки.

- И ради бога, но почему тогда разница в ставках по одному и тому же кредиту должна составлять 15 раз в зависимости от того, у кого заемщик берет кредит - у банка или у МФО. Мы сейчас фактически запретили банкам кредитовать заемщиков качеством ниже среднего. Если средняя ставка по рынку составляет 20% годовых, плюс треть к этому, получается 26% годовых. А неблагополучного заемщика банк по такой ставке кредитовать не будет, поскольку просто не сможет покрыть все сопутствующие этому риски с помощью процентной ставки. Получается, что мы выталкиваем значительную часть заемщиков в сегмент МФО, где люди уже вынуждены брать кредиты под сотни процентов годовых.

- Отсюда идет закредитованность?

- Да. При этом мы все время говорим, что боремся с данным явлением, а по сути, мы не видим, какова ситуация с закредитованностью в сегменте МФО. Мы совсем недавно обязали микрофинансовые организации подавать отчеты в БКИ, естественно, этот пласт информации еще никем не проанализирован. А что происходит на рынке так называемых «серых» МФО, которые не входят в реестр, мы понятия не имеем. В таких условиях оценить уровень закредитованности нашего населения действительно непросто.

«ИДЕЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ ВЗНОСОВ БАНКОВ В ФОНД СТРАХОВАНИЯ ВКЛАДОВ ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ ВПОЛНЕ ЛОГИЧНОЙ, ГЛАВНЫЙ ВОПРОС - ЧТО ДОЛЖНО ЛЕЖАТЬ В ОСНОВЕ ЭТОЙ ФОРМУЛЫ?»

- Давайте перейдем к другому вопросу. Известно, что у нас в случае банкротства кредитной организации защищены интересы вкладчиков - физических лиц, но при этом практически никак не защищены интересы других клиентов банка, в том числе юридических лиц. Есть ли планы что-то сделать в этом направлении, возможно, расширить перечень клиентов, средства которых гарантируются государством?

- Кое-что в этом направлении, безусловно, делается. Вы знаете, что теперь застрахованы средства индивидуальных предпринимателей на сумму до 700 тыс. рублей. Что касается страхования средств юридических лиц, то мне кажется, в этом нет необходимости. Любое юрлицо может позволить себе нанять юристов и рисковиков, которые оценят его риски и преимущества в результате сотрудничества с тем или иным банком.
Другой вопрос - повышение суммы страховых выплат по вкладам физических лиц до миллиона рублей. Здесь есть над чем подумать.

- Вот Минфин об этом и думает.

- Да, и если он выступит с соответствующей законодательной инициативой, то мы ее поддержим. Возможно, дальнейшая модификация ССВ потребует изменения подходов к расчетам отчислений в фонд страхования вкладов.

- Вы имеете в виду дифференциацию взносов?

- Конечно. Сама идея представляется вполне логичной, главный вопрос - что должно лежать в основе этой формулы? Я убежден: все-таки процентная ставка по вкладам, а не некие внутренние рейтинги ЦБ и не уровни надежности и стабильности. На рынке есть вполне надежные банки, выполняющие норматив Н1, при этом они «пылесосят» рынок, собирая под высокие проценты средства частных лиц. Они буквально тащат за собой конкурентов, заставляя их поднимать ставки по вкладам.

- Мне не очень понятна мотивация банков, которые это делают.

- Мотивация простая: они принимают вклады под 12%, а кредиты выдают под 40%. Так что в накладе они в любом случае не остаются.

- То, что Вы описали, - картина скорее вчерашнего дня. Теперь же банкам будет запрещено устанавливать ставки по кредитам выше определенного уровня. Значит, ставки по депозитам они не смогут задирать.

- Совершенно верно, но именно размер процентной ставки по депозитам должен лежать в основе формулы, определяющей размер отчислений банков в фонд страхования вкладов. По одной простой причине - этот показатель наиболее объективен и прозрачен.

- Как Вы относитесь к идее создания перечня системно значимых банков, который сейчас формируется в ЦБ?

- Положительно. Если есть ряд банков, контролирующих 80-90% активов всей банковской системы, то за этими финансово-кредитными организациями должен быть установлен особый контроль со стороны регулятора. Правильно, что Центральный банк принял решение «разнести» надзор за этими участниками и за всеми остальными игроками рынка по разным департаментам.

- В начале нашей беседы Вы говорили о том, что ЦБ следовало бы более активно использовать такой инструмент, как санация. Сейчас обсуждается и другое предложение: возможно, регулятору следовало бы заблаговременно вводить в проблемные банки временную администрацию, и только по результатам ее работы принимать решение - отзывать лицензию, отправлять на санацию или предпринимать иные меры воздействия. Как Вы расцениваете эту инициативу?

- Я считаю, что если налицо угроза интересам кредиторов банка, то ЦБ просто обязан прийти в проблемную организацию, отстранить менеджеров и внедрить туда своих людей. Отзыв лицензии - это крайняя мера, которая должна предприниматься только в случаях, когда иного выхода нет. Новых собственников привлечь невозможно, в банке нет никакой ценности, оздоровить его тоже не представляется реальным. Вот тогда ничего другого не остается, как «похоронить» его.

Беседовала Анастасия Скогорева 

Источник:
NBJ 

Главная О проекте Реклама Контакты Карта сайта
© 2008 - 2021 Bank-RF.ru - При использовании материалов гиперссылка на Bank-RF.ru обязательна.