[ архив ]

19.05.11

В российском банковском секторе формируется подгруппа госбанков

Олег Вячеславович Вьюгин - один из самых известных российских банкиров. На протяжении своей долгой и успешной карьеры он занимал посты первого заместителя министра финансов РФ, первого заместителя председателя Банка России, руководителя Федеральный службы по финансовым рынкам, а теперь является председателем совета директоров одного из крупнейших частных банков - МДМ Банка. Своим видением дальнейшего развития ситуации и в мировой экономике, и в российском банковском секторе он поделился с главным редактором НБЖ.

«НАША ЭКОНОМИКА ЧУВСТВИТЕЛЬНА НЕ К ДИНАМИКЕ ЦЕН НА НЕФТЬ, А К ПОКАЗАТЕЛЯМ ПРИТОКА ИЛИ ОТТОКА КАПИТАЛА»

- Олег Вячеславович, первый вопрос, который хотелось бы вам задать: каким будет 2011 год для российской банковской системы, с учетом того что Центральный банк отменил уже практически все кризисные послабления для своих подопечных?

- Все эти послабления, кроме, пожалуй, условий участия банков в Системе страхования вкладов, просто позволяли банкам показывать большую прибыль. Коль скоро они отменены, значит, 2011 год банки закончат с менее впечатляющими показателями с точки зрения размера прибыли. Плюс к этому налицо сокращение чистой маржи, причем это общая тенденция для всех банков, как частных, так и государственных. Еще один фактор, характерный для этого года, - не слишком быстрый рост кредитных портфелей, что объясняется пока медленным ростом экономической и инвестиционной активности.

- Но в первые два месяца этого года банки как раз показали неплохую прибыль.

- По российским стандартам бухучета - да. Но Центральный банк пока, по-видимому, не разобрался, в чем причины этого явления. Возможно, дело в росте курсовой стоимости ценных бумаг, который был существенным как раз в этот период.

- И возможно, в роспуске резервов?

- Этот фактор с осени прошлого года действует постоянно, поэтому я бы не стал переоценивать его влияние на показатели прибыли в январе-феврале. В марте снижение резервов, по предварительным данным, прекратилось. Что же касается роста курсовой стоимости, то не стоит забывать, что ценные бумаги составляют порядка 20% от совокупных активов российских банков.

- Вы сказали, что экономика восстанавливается медленно, и это представляется странным, если учесть, что сложилась весьма благоприятная для России внешнеэкономическая конъюнктура. Почему фактор дорогой нефти не «толкает» вверх темпы экономического роста?

- Причина проста: в прошлом рост цен на нефть сопровождался притоком в Россию капитала. И даже считалось, что высокая цена на нефть толкает инвесторов к положительной переоценке России и способствует увеличению прямых инвестиций и притоку долгового капитала. Сейчас же ситуация прямо противоположная: рост цен на нефть сопровождается оттоком капитала из страны, и вся статистика подтверждает другой факт: наша экономика чувствительна не к динамике цен на нефть, а к показателям притока или оттока капитала.

- А сам отток капитала, с вашей точки зрения, с чем связан? Просто влияние плохого инвестиционного климата в стране или есть другие факторы?

- Сейчас такое специфическое время, когда бизнесы диверсифицируют риски, пытаясь добавить к российским активам активы за ее пределами. Причины в слабой экономике и низкой конкурентоспособности государственного регулирования и управления. Ожидания слабого спроса приводят к низкому аппетиту на инвестиции. Кроме того, бизнесменов расхолаживает то, что многие секторы экономики у нас монополизированы, в том числе государственными компаниями, конкуренция в них находится на очень низком уровне. Для мелкого и среднего бизнеса, который по определению является конкурентным, транзакционные издержки слишком высоки из-за коррупции.

- И налоговая нагрузка на МСБ возросла.

- Ну, налоги - это лишь вершина айсберга. Главное в том, что у нас создана экономическая модель, не очень эффективная для развития малого и среднего бизнеса. Модель, в которой, как я уже сказал, есть транзакционные издержки, которых не должно быть в нормальной конкурентной экономике.

Поэтому люди не инвестируют сейчас средства внутри страны, а ищут инструменты и сферы для приложения капитала за ее пределами, диверсифицируя, таким образом, риски. Мир большой - он гораздо больше, чем Россия.

«ПРИ ОПРЕДЕЛЕННОМ РАСКЛАДЕ НОВЫЙ КРИЗИС ДЕЙСТВИТЕЛЬНО МОЖЕТ ПРИЙТИ ИЗ КИТАЯ»

- До 2008 года наблюдался приток капиталов в Россию, и, по-видимому, у бизнеса не было таких пессимистических настроений, как сейчас. Тем не менее мировой кризис достаточно больно ударил по российской экономике. Чего же нам ждать от следующего кризиса -с учетом неблагоприятных тенденций, формирующихся сейчас, еще более разрушительных для экономики страны последствий?

- На самом деле вы правильно отметили: кризис был не российским, а мировым, и Россия пострадала от него только как слабое звено мировой экономической системы. Поэтому при ответе на ваш вопрос стоит прежде всего попытаться спрогнозировать, что ждет мировую экономику в среднесрочной перспективе. Пока все идет неплохо: восстанавливается экономика США, Китай борется с «перегревом». Если бы не природная трагедия, возможно, японская экономика была бы сейчас в более или менее стабильном состоянии…

- Но есть еще европейская экономика с ее локальными долговыми кризисами.

- Да, но она на протяжении последних нескольких десятилетий всегда медленно росла, и вклад ее в прирост мировой экономики незначителен. Неблагоприятные ожидания сейчас лежат скорее на стороне Китая, чем на стороне Европы. И это закономерно, потому что экспортно-ориентированная экономическая модель, обеспечивающая Китаю быстрые темпы роста - на 10% ежегодно, - во время последнего мирового кризиса сильно пострадала. В Китае всегда была низка стоимость рабочей силы, и вся макроэкономическая политика страны была направлена на то, чтобы максимально использовать этот факт для привлечения иностранных инвестиций и технологий. При этом внутреннее потребление оставалось на низком уровне, потому что домашние хозяйства были очень бедными, практически вся продукция предназначалась на экспорт. В результате кризиса американцы резко снизили потребление китайских товаров, европейцы - тоже, соответственно, китайским властям приходится задумываться над вопросом, что делать дальше. Если нет внешних потребителей, значит, надо переориентироваться на внутренних, тем более что внутренний рынок огромен. Но для того чтобы «загрузить» уже созданные и проинве-стированные производственные мощности, необходимо, чтобы домашние хозяйства смогли потреблять произведенную продукцию, то есть их надо сделать более богатыми. А для этого, в свою очередь, необходимо повысить стоимость труда, сделать труд более дорогим. Соответственно, фактор дешевой рабочей силы, притягивающий в Китай огромные ресурсы, уходит. Останется фактор крупного растущего рынка, в который продолжали бы притекать инвестиции. Но огромное количество мощностей уже создано, и теперь надо их «загрузить», сделать так, чтобы производимые ими товары смогли потреблять китайские семьи.

Итак, перспектива, которую мы видим в Китае, на первый взгляд не является драматической: вроде бы ничего страшного не происходит. Просто темпы экономического роста в Китае снизятся с 10% в год, которые мы привыкли видеть, до 7% в год, вполне приемлемых и разумных с точки зрения структурных реформ, которые будут проводиться в стране. Для Китая такие темпы роста не выглядят большими. К тому же может быть нарушена видимая экономическая и политическая стабильность, а это очень серьезно отпугнет инвесторов. Китай - огромная страна, и если там что-то случится, лучше бежать оттуда без оглядки. Так что при определенном раскладе новый кризис действительно может прийти из Китая.

«ГОСУДАРСТВО ДОЛЖНО ВЫЙТИ ИЗ КАПИТАЛОВ БАНКОВ - НЕ КОСМЕТИЧЕСКИ, А ПО-НАСТОЯЩЕМУ»

- Отвечая на один из ранее поднятых вопросов, вы сказали, что проблема российской экономики - монополизация некоторых ее отраслей. По-видимому, к числу таких отраслей теперь можно отнести и банковский сектор страны, где устойчиво растет доля госбанков в совокупных активах, объемах оказываемых банковских услуг и т.д. Вы - как раз один из оппонентов идеи, что госбанки должны и дальше наращивать свою роль. Какими, с вашей точки зрения, могут быть последствия «огосударствления» российского банковского сектора?

- Эта проблема является долгосрочной. Дело в том, что любой сектор экономики - а финансовый сектор особенно - нормально и эффективно развивается и получает инвестиции только в том случае, если его развитие идет на принципах справедливой конкуренции. В этом случае риски меньше, качество роста - выше. Чем обеспечивается справедливая конкуренция? Равным подходом государства как регулятора или источника капитала ко всем организациям, работающим на этом рынке. Это прежде всего надзорные требования, а также отсутствие прямых, скрытых или косвенных субсидий для избранных игроков. Если такие субсидии присутствуют, то справедливая конкуренция нарушается. В случае с банковским сектором к таким нарушениям можно, во-первых, отнести безвозмездные субсидии в капиталы госбанков, и во-вторых - само участие государства в капитале банков, бизнес которых строится на доверии. Это косвенная субсидия в виде гарантий защиты этих институтов от каких-либо проблем, что для вкладчиков и клиентов имеет значение. По этой причине стоимость фондирования для государственных банков ниже, чем для других банков. Если же стоимость фондирования у банка ниже, то он вполне может держать более низкую процентную ставку на активной части баланса, если, конечно, захочет. А это уже дает возможность весьма последовательно вытеснять с рынка конкурентов, что и произошло с крупными заемщиками. Сбербанк и ВТБ…

- …просто увели таких заемщиков.

- Получается, что так. Это объективно приводит к нарушению конкуренции. В конечном счете инвестиции в капитал частных банков станут менее выгодными. Я всегда привожу такой пример: представим, что вы инвестор в банковский капитал. У вас есть выбор: создать через инвестицию частный банк или просто купить акции Сбербанка.

- И ваш выбор?

- Я бы купил акции Сбербанка, потому что заработал бы на этом больше. Потому что я знаю, что он имеет конкурентное преимущество, и при условии, что менеджмент этого банка хорошо работает, он наверняка увеличит долю рынка, и через какое-то время курсовая стоимость Сбербанка вырастет. Значит, я на этом заработаю как держатель его ценных бумаг.

- Но во время кризиса субсидии в капитал госбанков объяснялись просто: нужно было поддержать их, чтобы избежать новых волн паники среди вкладчиков и чтобы было кому кредитовать предприятия и реструктурировать уже выданные кредиты по более низким ставкам, чем это предлагалось в среднем по рынку на тот момент.

- Капитала у них тогда было достаточно. Теперь этот капитал используется для экспансии. Хотелось бы понять, что государство хочет: заработать на этих банках или решить с их помощью какие-то социальные или экономические проблемы, которые не хочет решать ни одна из частных банковских организаций.

- Вполне возможно, что государство, как вы уже говорили, хочет заработать на госбанках и поэтому поощряет их экспансию на рынке. Есть ли, с вашей точки зрения, возможность ограничить наступление «госов», кроме как окриком сверху?

- Во-первых, наблюдательные советы могут ограничить рост рыночных активов разумной величиной. Наблюдательный совет в этом случае может сказать, что задача госбанков -не в том, чтобы получить максимальную прибыль, а в том, чтобы поддерживать высокое качество кредитного портфеля. Или может быть поставлена цель развития бизнеса госбанков за пределами страны: инвестировать капитал в Европе, становясь, таким образом, крупным международным игроком.

- Но российский госбанк вряд ли пустят на международные рынки.

- Пока он - госбанк, могут быть ограничения. Но при успешной реализации плана выхода государства из капитала госбанков, возможно, убедить иностранных регуляторов будет легче. Это один из вариантов. Второе предложение - ограничивать долю рынка, занимаемую госбанками.

- Вам приписывалось предложение в рамках «Стратегии 20-20» запретить госбанкам приобретать финансовые активы. Но тут возникает вопрос: в «Стратегии развития банковского сектора до 2015 года» такого пункта не предусмотрено. Значит, у «госов» в любом случае еще будет достаточно времени для того, чтобы «подгрести» под себя новые финансовые активы.

- Это не мое предложение, а представителя ФАС. Долю рынка сложно контролировать, есть более простое решение - запрет на приобретение активов, только органический рост. Но, на мой взгляд, это не очень эффективная опция.

- Вы - и не только вы - говорили о необходимости сокращения присутствия государства в капитале госбанков. Но такая цель не только стоит - она постепенно реализуется: уже продан 10-процентный пакет акций ВТБ, и сейчас рассматривается вопрос о сокращении до конца этого года доли ЦБ в капитале Сбербанка до 50%.

- Это, как я бы их назвал, ритуальные действия. Контроль государства над обоими банками все равно сохраняется, а значит, ничего не меняется, конкурентные преимущества за обоими «госами» остаются.

- То есть, с вашей точки зрения, необходим полный выход государства из капитала двух этих банков?

- Присутствие государства в конкурентных секторах экономики ничем нельзя объяснить. В тех случаях, когда государство хочет решить особые задачи в этих секторах - задачи, которые ни один из частных институтов решить не может, - возможно наличие государственных агентов. В банковском секторе России есть такой агент в лице ВЭБа. Зачем наряду с ними держать другие госбанки, объяснить очень трудно.

Одно опасение по поводу приватизации Сбербанка было высказано премьер-министром Владимиром Путиным. Он сказал, что если государство слишком быстро выйдет из капитала «Сбера», то вкладчики этого банка -особенно мелкие - могут испытать неудобство. Они решат, что больше не имеют никаких гарантий в случае банкротства своего банка. Но я думаю, что гарантий, которые им предоставляет АСВ, будет вполне достаточно.

- Но если Сбербанк рухнет, никакого фонда АСВ не хватит, чтобы выплатить возмещения его вкладчикам.

- Но ведь в Законе о страховании  вкладов  предусмотрено,  что в этом случае гарантом выступает государство.

- Представим тогда гипотетическую ситуацию выхода государства из капитала Сбербанка и ВТБ. Ясно, что за день это «провернуть» нельзя. Каким, с вашей точки зрения, может быть оптимальный срок такого выхода?

- Если на продажу будет выставлен, например, 40-процентный пакет акций Сбербанка, то для рынка это огромный объем, который сразу будет очень сложно «переварить». А для Сбербанка как раз оптимальной была бы «распыленная» система собственности, чтобы крупный пакет не попал в одни руки, чтобы было много мино-ритариев, чьи интересы нельзя будет игнорировать. Так что понадобится срок в три-пять лет, в течение которых «уложатся» несколько размещений. Три-пять лет - вполне реальный срок.

- Не слишком ли он короткий для приватизации такой «махины», как Сбербанк?

- Почему бы нет? Ведь китайские банки реализовали свои пакеты на 25 млрд долларов примерно за один раз.

- Но, по логике, государству необязательно сильно уменьшать свою долю в капиталах Сбербанка и ВТБ - достаточно довести ее до менее 50% акций?

- Нет. Потому что вряд ли появится акционер с сопоставимой долей. И тогда государство снова останется контролирующим акционером.

- Пока все же, я так понимаю, государство планирует остаться мажоритарным акционером. И параллельно рассматривается вопрос о создании новой госорганизации в лице почто-бан-ка. Как вы относитесь к этому проекту? Есть ли необходимость в создании такой структуры, которая могла бы стать реальным конкурентом Сбербанку?

- По-моему, это достаточно странное намерение, если учесть, что банков с государственным участием у нас уже предостаточно. Реализация этого проекта - по определению очень дорогостоящее предприятие, потому что инвестиции в создание госбанка будут очень большими.

- Но ведь предполагается, что по-что-банк будет создан как частно-государственное партнерство.

- Опять-таки с превалирующей ролью государства. Во-первых, для частного инвестора этот проект будет слишком тяжелым, а во-вторых, без участия государства не обойтись, потому что речь идет о почте. Практически во всех странах почта - государственный институт, даже в суперлиберальной Великобритании почта остается королевской. Так что двигаться, по моему убеждению, надо в другом направлении: необходимо руководствоваться принципами справедливой конкуренции. Нужно не создавать почто-банк, а приватизировать Сбербанк.

«РОЛЬ НАДЗОРА - «ВЫГРЫЗАТЬ СЛАБЫХ ОВЕЦ ИЗ СТАДА»

- Вы сказали, что несправедливая конкуренция возникает потому, что группа банков имеет доступ к прямым, скрытым или косвенным субсидиям. А как быть с надзором - ведь надзорные требования, по утверждению представителей Центрального банка, одинаковы для всех участников рынка, независимо от их размеров.

- Формально - да. Де-факто - жизнь покажет. Конфликт интересов налицо. ЦБ и владелец Сбербанка, и надзорный орган для него. Трудное положение. Хотя, оговорюсь, надзор -всегда дело очень сложное, и его роль, если так можно сформулировать, -«выгрызать слабых овец из стада».

- Но после событий конца прошлого года - банкротства Межпромбанка, краха «уринских банков» - Центральный банк часто обвиняют в том, что он не всегда способен вовремя «выгрызть слабых овец». Насколько, с вашей точки зрения, обоснованны такие упреки в адрес регулятора?

- Выглядит так, что упрекнуть можно. Но я бы сказал: не только упрекайте, а дайте Центральному банку достаточные полномочия и не вмешивайтесь в принятие решений.

- Сейчас у него недостаточно этой свободы?

- Де-факто - недостаточно. Если дать полные полномочия, то будет и ответственность за принятие решений председателем Центрального банка, главы Комитета банковского надзора и т.д.

- То есть если будут проходить прецеденты, аналогичные Межпромбанку или «уринским банкам», за допущение таковых будет отвечать руководство Центрального банка?

- Да. Если бы, например, судьбу «Межпрома» решали только в одном кабинете, то и ответственность легла бы на этот кабинет. Что касается по сути мошеннических операций с ценными бумагами, то здесь мы сталкиваемся с плохой координацией надзора ЦБ и ФСФР.

- Сейчас достаточно активно обсуждается вопрос о необходимости наделения Центрального банка правом выносить мотивированное суждение по вопросу «связанности» заемщиков при определении категорий кредитов. Когда вы были первым заместителем председателя правления ЦБ, этот вопрос тоже поднимался?

- Да, но скорее теоретически - определялось, что такое мотивированное суждение. Андрей Андреевич (Козлов - Прим. ред.) был одним из сторонников введения подобного института. Но никаких конкретных шагов в данном направлении тогда не предпринималось. Сейчас же, насколько я понимаю, все начинает принимать более конкретную форму, формулироваться почти как план действий.

- Сейчас вы возглавляете совет директоров одного из крупных частных банков. Считаете ли вы по-прежнему, что нужно наделить регулятора правом выносить мотивированное суждение по вопросам о категориях кредитов, связанности заемщиков, резервированию и т.д.?

- Рано или поздно это надо сделать, равно как перейти на отчетность по МСФО. МСФО предполагают суждения по деятельности коммерческого банка. Например, в банке, где я работаю, финансовая дирекция и аудитор такие содержательные суждения выносят ежеквартально. Переход на мотивированные регулятором суждения требует, чтобы сотрудники ЦБ, занимающиеся этой работой, были высокопрофессиональны, обладали авторитетом в банковском сообществе, достаточным практическим знанием и опытом.

- Вроде бы у нас Центральный банк традиционно хвалят за высокий профессионализм.

- Значит, все готово, можно вносить поправки в законодательство.

- ЦБ предлагает и другие шаги по ужесточению контроля за банками -в частности, были озвучены предложения по ужесточению ответственности топ-менеджеров и собственников кредитных организаций в случае, если действия или намерения последних способствовали доведению банка до банкротства. С вашей точки зрения, в этом есть необходимость?

- Однозначно такая ответственность должна быть существенно усилена, если речь идет о намеренном выводе активов, в результате чего банк стал несостоятелен. В банковском бизнесе у нас пока практика высокой ответственности не сформировалась. Например, если руководитель какого-либо подразделения банка на Западе «сжульничал» и выдал мошеннический кредит, то он садится в тюрьму. У нас же такой человек просто увольняется вместе с «откатом», который он получил за выдачу этого кредита.

- Можно уточнить - ничего сделать нельзя или ничего сделать не хотят?

- Может, и хотят, но сделать это очень непросто. Теперь пойдем выше - если речь идет о руководстве банка. У нас часто косвенно роль руководителей играют мажоритарные владельцы. Это может порождать конфликт интересов при проблемах банка.

- Сейчас ЦБ не скрывает того, что у него есть «черный список» топ-менеджеров, причастных к доведению банков до несостоятельности. В вашу бытность одним из руководителей ЦБ такой список тоже существовал?

- Не помню такого. Если такой список существует, значит, он должен быть утвержден Комитетом банковского надзора.

- А как вы относитесь к существованию такого списка сейчас?

- ЦБ имеет полномочия по утверждению членов правления и председателя правления банка. То есть ЦБ может и не утвердить кандидатуру, если для этого есть основания. Этот самый список можно рассматривать как памятку для лиц, принимающих решение об утверждении членов правления коммерческих банков. С этой точки зрения проблем не вижу.

«МИНИСТЕРСТВО ФИНАНСОВ ПРЕТЕНДУЕТ НА РОЛЬ РЕГУЛЯТОРА ФИНАНСОВОГО РЫНКА»

- Если говорить об ужесточении регулирования, то примерно с той же частотой, как возникает на повестке дня эта тема, возникает и другая - о создании в России мегарегулятора: некой структуры, где слились бы функции ЦБ и ФСФР. Как вы относитесь к этой идее, нужен ли мегарегулятор в России и не является ли первым шагом на пути к его созданию слияние Росстрахнадзора и ФСФР?

- Каждая страна по-своему решает, как лучше организовать регулирование финансового рынка. Есть много примеров единого регулирования, когда все сектора финансового рынка собраны под эгидой единого регулятора, который называют мегарегу-лятором. Есть примеры, когда регулирование разделено между несколькими институтами. Мировой опыт не доказал, что существует некая универсальная оптимальная организационная модель в этом вопросе. Потому что различны степени развитости финансового рынка, различны степени проникновения секторов финансового рынка друг в друга, различны устройства институтов. Если в стране много финансовых институтов, которые фактически «покрывают» все виды финансового бизнеса, наверное, их лучше регулировать и контролировать не из нескольких точек, а из одной. Если же рынки разделены - например, коммерческий банкинг отделен от инвестиционно-банковского бизнеса, то, в принципе, регулирование можно производить из разных точек.

- Ну, у нас как раз есть фининститу-ты, покрывающие все виды финансового бизнеса.

- Да, и как раз это давало основание для того, чтобы изучить опыт создания единого мегарегулятора. Наша особенность заключается в том, что в стране есть достаточно сильный регулятор банковского рынка - институционально, материально и кадрово обеспеченный - и очень слабо обеспеченные регуляторы в других секторах.

- Например, ФСФР?

- С точки зрения своего статуса - да, это подчиненный правительству орган, имеющий более низкую позицию в табеле о рангах, чем министерства. При этом деятельность регулятора на финансовом рынке не является чисто бюрократической. Сотрудники регулятора выступают оппонентами финансовых организаций, вступают с ними в контакт при проверках, принимают решения, оказывающие непосредственное влияние на их деятельность, и несут существенные риски и поэтому должны быть достаточно компетентны, защищены и обеспечены.

- Но и Центральный банк подчинен правительству, разве нет?

- Нет, не подчинен, по крайней мере де-юре. ЦБ не обладает правом законодательной инициативы. Это ограничивает его возможности, но оперативно никакого подчинения нет. С ФСФР - другая история, это ведомство, находящееся под оперативным контролем правительства. Последние инициативы заключаются в передаче части регулирующих функций ФСФР Минфину, хотя мегарегуляторы, как правило, сочетают регулирующие и надзорные функции, так как информация, собранная в процессе надзора, является базой для совершенствования регулирования. Если это будет реализовано, то регулятором финансового рынка станет Минфин, а ФСФР станет его надзорным «придатком». Это неудачное решение, во всем мире министерство финансов занимается подготовкой и исполнением бюджета, а не регулированием финансового рынка. Если в Минфине есть компетентные сотрудники в области регулирования финансового рынка, то лучше было бы перевести их в ФСФР, повысив материальное обеспечение сотрудников этого органа.

- А какие последствия для финансового рынка может иметь то, что ФСФР станет «придатком» Минфина?

- Концентрация полномочий и ответственности в одном органе для развития финансового рынка лучше, чем их распыление.

- Вы говорили, что ваш преемник на посту главы ФСФР был профессионально подготовленным специалистом, хотя его материальное обеспечение тоже, по-видимому, оставляло желать лучшего.

- Руководитель - это всегда особая позиция.

- А какова в принципе ваша оценка деятельности В.Д. Миловидова и почему, по вашему мнению, ему пришлось покинуть кресло главы ФСФР?

- Он принимал достаточно жесткие решения в надзорной области, на мой взгляд, в большинстве своем справедливые. Кому-то это не нравилось, люди бегали, шептали куда надо…

- То есть вопрос не в профессиональных качествах?

- Профессионально В.Д. Ми-ловидов как раз был хорошо подготовлен, он прошел большую школу в ФКЦБ, работал заместителем председателя этой комиссии, потом был советником председателя правительства по вопросам, связанным с регулированием финансового рынка. В ФСФР есть небольшой костяк высококвалифицированных специалистов. А основной состав - это хорошо образованные молодые люди, которые пришли получить знания и покинуть службу ради работы в инвестиционных компаниях. Конечно, за лучшую компенсацию.

- Ну хорошо, сейчас речь идет не только о смене главы ФСФР, но и об объединении этой службы с Росстрахнадзором. Получается, что Минфин потихоньку «подбирает» под себя оба этих ведомства?

- Росстрахнадзор и до присоединения был надзорным органом на рынке страхования - службой, подчиненной Минфину, - который выполнял на этом рынке функции регулятора. Вопрос о слиянии ФСФР и Росстрахнадзора нами обсуждался неофициально, еще когда я был руководителем ФСФР. Но, конечно, вместе с передачей не только надзорных, но и регулирующих функций в объединенный орган.

- Ну а дальше что, объединение ЦБ с новой объединенной структурой ФСФР - Росстрахнадзором? И появление, таким образом, мегарегулятора?

- Была идея присоединить регулирующие и надзорные функции ФСФР к Центральному банку. Идея, на мой взгляд, вполне разумная, потому что тогда финансовый сектор получил бы единого регулятора. Казахстан ровно таким образом поступил для того, чтобы создать единого регулятора для всех финансовых институтов. Сначала все полномочия были переданы ЦБ, а потом, когда практика устоялась, этот функционал был выделен в отдельное ведомство.

«ВОПРОС В ТОМ, СМОЖЕТ ЛИ ОДНА БАНКОВСКАЯ АССОЦИАЦИЯ ЗАЩИЩАТЬ ИНТЕРЕСЫ ВСЕХ УЧАСТНИКОВ РЫНКА НЕЗАВИСИМО ОТ ИХ РАЗМЕРОВ»

- Ну, и последний вопрос: сейчас об объединениях много говорят - например, совсем недавно был поднят вопрос о слиянии двух существующих банковских ассоциаций. С вашей точки зрения, есть ли в этом необходимость и сколько в принципе банковских ассоциаций нужно для счастья российскому банковскому рынку?

- В принципе, в России банковская система одна, хотя в ней и есть подгруппа госбанков. Исходя из этого, достаточно и одной банковской ассоциации. Вопрос, наверное, другой: сможет ли одна ассоциация отражать интересы всех банков, независимо от их размера и статуса собственности? Поэтому для того, чтобы создать одну ассоциацию, нужно выработать принципы корпоративного управления ассоциацией, которые работали бы в интересах всех банков независимо от их размера и формы собственности.

- А то, что с инициативой этого объединения выступили госбанки и примкнувший к ним Альфа-Банк, чем объясняется? Они хотят создать ассоциацию для своей подгруппы?

- Сложно сказать, но определенные подозрения это вызывает. Так же, как и удивление: у госбанков достаточно собственных лоббистских полномочий, чтобы защищать свои интересы - хотя бы через те же наблюдательные советы, в которые входят высокопоставленные чиновники из правительства и Центрального банка. 

Беседовала Анастасия Скогорева

Источник
NBJ